Потому пока просто предлагаю вашему вниманию цитату из поэмы Павла Антакольского, откуда я взял эпиграф для предыдущего текста. Она не самая талантливая и, тем более, не самая моя любимая, но довольно редкая и любопытная. Возможно, и вам будет небезынтересно.
К сожалению, текста в интернете не нашел, пишу по памяти и буду благодарен, если кто приведет более точный текст.
Пауль Вильмерсдорф, мой давний недруг,
Санскритолог, врун, киноактер,
Съел собаку в гётеанских недрах,
Был красив, находчив и хитер.
В этой биографии богатой
Отразился наш двадцатый век -
Много от Берлина до Багдада
Износил подметок человек.
Много он испортил оробелых
Девушек, по свету колеся.
Биография его в пробелах,
Но для нас существенна не вся.
Спорт, реклама, бандитизм и деньги,
И повсюду скука, но не та,
От которой байронисты-денди
Зло кривила юные уста.
А другая - грубая, как похоть,
Ввергнутая в ресторанный лязг.
Но ему казалась, что эпоха,
Так же, как он, не удалась.
Так скучают жители геенны,
Так в зоологическом саду
Воют и паршивеют гиены,
Стервенеют в клетках какаду.
Женщины? Не напасешься денег!
Деньги? Но скажи, куда их деть?
Только свист в ушах от их паденья,
Голой жизни не во что одеть.
Книги? Но и в дебрях умозренья
Он уже не смыслил ни аза.
И смыкались, полные презренья,
Белокурой бестии глаза.
Поздний гость готического пира,
Он прикидывался молодым -
Где-то в доме есть еще рапира,
Кружка пива и табачный дым.
Где-то дома, красной черепицей
Крытая, обвитая плющом,
Молодость. Но надо торопиться,
Он считал, что недовоплощен
В самого себя. И в синем фетре,
С сигаретой в золотых зубах,
Застрахованный от всех поветрий,
Был готов для множества забав.
Но уже звучала где-то нота
Боевая. Ниже привожу
Две страницы из его блокнота
Той эпохи, близкой к рубежу.
«В начале было Слово. Нет,
В начале было Дело. Фауст.
На самой лучшей из планет
Господствует жидовский хаос.
На самой маленькой из звезд,
Как в самой скверной из гостиниц,
Провозглашаю нынче тост
За Вас, герой эпохи, Стиннес!
Каких я чувств ни истаскал,
Как ни болел от сказок Гримма,
Вот в зеркале лицо - оскал.
Ариец. Выбритый. Без грима.
Пора». Затем идут счета,
То в фунтах стерлингов, то в марках,
Его забот и дел тщета
В загадочных густых помарках.
Затем названья вин, кафе,
Книг, фильмов, женщин... «Ну так что же,
Когда и по какой графе,
И кем я буду уничтожен?»