Я был приятно удивлен, что моя мысль о победе в последней Войне, как трагедии, вызвала у многих понимание, а не стала поводом для пустых скандальных препирательств. И потому появилось желание сказать в продолжение несколько слов.

Мне не очень нравится туповатая стандартная формулировка, что у истории не бывает сослагательного наклонения.

Не стану, дабы не впасть в противоположную крайность, утверждать, будто у истории на самом деле ничего иного и нет, кроме этой самой соглагательности, но, если серьезно, то, конечно же, «как могло бы быть» это в истории практически самое значимое. Поскольку даёт хоть какую-то пищу для обоснования разумности поступков при всем моем скептицизме по отношению к возможности такого рода поступков для человечества в принципе.

Но идеи даже самым широким образом трактуемой полифуркации, составляющие основу моего личного понимания истории, всё-таки подразумевают использование такой формы, как «сослагательное наклонение» в пределах и границах хоть какой-то практической, а не только чисто математической вероятности. А возможности у Гитлера реально завоевать СССР, по моему мнению, не было ни малейшей. Уж слишком велика разница абсолютно всех мощностей и потенциалов.

С Наполеоном, по крайней мере, есть хоть какая-то скидка на элементарную человеческую глупость великого полководца, не очень понятно с какого переляку решившего, что вот он сейчас выиграет недалеко от границы генеральное сражение, и друг его Александр очередной раз поймет свою ошибку, подпишет мир и бросится, как уже до того бывало, в объятия дружественной Франции. Но, не занимаясь сравнением интеллектуальных уровней двух вождей, следует признать, что Гитлер-то уж подобных иллюзий был относительно Сталина лишен полностью.

И для меня так и остается величайшей тайной, почему фюрер вообще полез, если только отбросить идею Суворова, что от полной безвыходности, будучи уверен, что иначе Сталин начнет первый и тогда уже точно кранты. Кстати, это одна из причин, почему я таковую мысль Владимира Богдановича полностью и не отбрасываю.

Но даже если на всё это плюнуть и чистоты теоретического эксперимента ради предположить, что было бы, если бы Германия ту войну выиграла (отбросив полностью такие мелочи, как совершенно даже немцами не представляемая, не проработанная и даже для внутреннего употребления фиксируемая лишь в виде абсолютно фантастических мифологем окончательная формы этого самого выигрыша), то, естественно, в смысле лично для меня естественно, нелепо утверждать, будто от того «России было бы лучше».

Конечно же нет, тут разговора о «лучше» вообще идти не может. По крайней мере, в нашей реальности. А коли в некой параллельной что-то подобное произошло бы, то, скорее всего, я бы не родился, но и случайно вдруг родившись, написал бы, что самой большой трагедией России в двадцатом веке стало её поражение в последней Большой войне.

А если совсем пуститься в некие предельно беспочвенные и невероятные с моей точки зрения фантазии, типа, потом через некоторое небольшое время победу Англии и США над Германией без участия уже поверженного СССР, то и это не дает никаких гарантий на счастливое продолжение. Вообще уверенность некоторых, что для здоровья общества поражение полезнее победы, несмотря на внешнюю эффектность довольно сомнительна. История никак не подтверждает данного факта.

Каждый раз случалось по-разному. Частенько поражение и вовсе заканчивалось полным исчезновением этого самого побежденного общества, государства, цивилизации, а бывало и всей нации. Чтобы далеко не ходить и даже на Францию с Россией девятнадцатого века не ссылаться, достаточно посмотреть на ту же Германию после Первой мировой. Что, сильно полезным для неё оказалось поражение?

А в том, что второе за век поражение для немцев оказалось наоборот целительным, так ли было предопределено именно и только разгромом, а не множеством дополнительных привходящих? И, кстати, отнюдь не одинаково для всей Германии, я рекомендовал бы любителя помечтать, представить на самом деле не такой уж, в отличие от многого прочего, здесь упомянутого, невероятный вариант. А если бы вся Германия после войны оказалась в зоне влияния СССР? Ох, какие тут любопытные сюжетные варианты возможны, боюсь продолжать, дух захватывает…

Так что дело не в поражении или победе, как таковых, а в том, как страна и народ сумели ими воспользоваться. Начиная с первых дней Отечественной войны, когда Сталин сидел у себя на даче и с ужасом ждал, когда его придут арестовывать, до Великой Победы, после которой эти самые великие победители позволили вытереть об себя не только ноги, и все последовавшие годы до самой смерти вождя советские люди проявили себя как полнейшие ничтожества без малейшего чувства собственного достоинства.

Вот любопытно, что даже в гитлеровской Германии, пусть и не получилось, и ещё миллион прочих оговорок, но всё же возникла идея заговора. А сколько лет историки пытаются найти хоть тень подобного у нас, и никакого толку. Многие тысячи придуманных чекистскими фантазерами «антисоветских групп», всяческих «врагов», «заговорщиков», «диверсантов», черта с дьяволом, а ведь задумайтесь, ни единого реального случая. Совсем ни одного! Обалдеть можно.

Так что, фантазировать тоже не всегда и не во всех случаях исключительно продуктивно. Но справедливо и обратное. Потому что, презирая и полностью отбрасывая сослагательность, мы остаемся без возможности малейшей попытки оценки произошедшего. А мне не хочется лишать себя этих «если бы» и «могли бы». Если бы действительно великий и реальный подвиг многих, который был и который не то что не совсем честно и порядочно, а просто глупо оспаривать и полностью отметать, вылился в порыв к свободе, то Россия могла бы выйти из войны с Германией возрождённой и по-настоящему победившей.

А вышла не меньшим, если не сказать большим, дерьмом, чем вошла. Осквернив этим и собственную победу, и память отдавших за неё жизнь. И до сих пор продолжает черпать в той победе и основания, и оправдания всех своих самых омерзительных рабских комплексов. В том и трагедия.