Тогда ещё свобода слова называлась «гласностью», только зарождалась в неловких попытках, обсуждать публично пробовали что угодно и, естественно, довольно часто всплывала классическая тягомотина относительно смертной казни.
И вот идет какая-то стандартная болтовня, в ходе которой представляют мужика, до того безмолвно и неподвижно сидящего в углу. На его глазах пьяный вдрызг водитель мусоровоза, я почему-то запомнил, что именно мусоровоза, сбил насмерть его маленькую дочку. Её отец тоже оказался покалечен, но, когда убийца буквально вывалился из кабины, благоухая спиртным на всю округу, человек собрал последние силы, подполз и вцепился шоферу зубами в горло.
Там рядом оказалось много людей, их растащили, пьяный не сильно пострадал, ему потом дали несколько лет, а отец девочки выздоровел практически полностью и ему даже обвинения не предъявили за попытку самосуда, списали на стресс.
И на телепередаче, они тогда ещё не назывались «ток шоу», заходит разговор о том, что иногда нравственные и душевные муки осужденного бывают страшнее формального наказания по закону и срока заключения. Ведущий интересуется у мужика, мол, скажите, а Вы действительно хотели тогда убить? Человек молча кивает. Тогда журналист продолжает, типа, а не считаете ли, возможно, шоферу гораздо тяжелее смерти будет жить с ощущением и осознанием того, что он убил ребенка?..
Тут мужик впервые за всё время очень медленно и тяжело поднимает глаза, кажется, не сразу понимает суть вопроса, но потом собирается и отвечает с несколько даже растерянным удивлением:
- Жить? А зачем ему жить?..
