Правда, далее последовало уже реально осмысленное продолжение из рассказа самого Ходорковского о том, что он и с судьей Данилкиным чаю попил бы, и ответ по этому поводу Шендеровича. Но и тут мне не хочется ничего комментировать.
Относительно Ходорковского и его права говорить, писать и поступать как угодно, сколь и моего права совершенно всем этим не интересоваться, я написал аж целый том «Прощания».
Темы же, вне зависимости от частного повода, поднимаемые в своем тексте Шендеровичем, частью постоянно много лет мною затрагиваются, а частью ещё, несомненно, затрагиваться будут в самых разных аспектах, они важны, интересны и принципиальны, но сейчас о другом.
Здесь мне хотелось бы обратиться и сказать несколько слов совсем иным людям, которые в определённой степени почувствовали себя если не оскорбленными, то хоть в какой-то степени, но обиженными. Это «простые» работяги любых видов и профессий, от шоферов до учителей, от провинциальных журналистов районных газетенок до участковых врачей, короче, «от» и «до» всего нашего массового и к «высоким сферам» не причастного.
Кто-то больше десяти лет, ещё со времени первого процесса, в той или иной степени, если даже не поддерживал самого Ходорковского и не боролся за его освобождение, то во всяком случае предельно по мере сил и возможности протестовал против сотворенной с ним несправедливости. И он может только мечтать оказаться на одном снимке с Михаилом Борисовичем.
Но дело доже не в том, что и до подорожания евро человек из обозначенного круга имел мало шансов оказаться в Лондонском ресторане «Hakkasan», а нынче уж и совсем вряд ли. Но если и окажется, не будет с ним Ходорковский фотографироваться. А с Валерией и Пригожиным будет, что бы те ни говорили и как бы себя не вели все эти годы.
Я, прямо, не знаю, как это объяснить, чтобы не выглядело подловато-озлобленным тявканьем из грязной подворотни на проезжающий мимо и сверкающий вечно праздничными огнями лимузин…
Ну, вот постараюсь самый что ни на есть мягкий и нейтральный пример. Недавно видел интервью с Юлием Гусманом, и там журналист спросил, почему в КВН шутят исключительно над иностранными руководителями, причем в основном в довольно обидной форме, а собственных если изредка и затрагивают, то исключительно комплиментарно.
И Гусман даже удивился такой простоте и непонятливости интервьюера. Мол, неужели вы не понимаете, что такие правила игры… А между тем, я сам знаю немало людей, которые или боролись, или хотя бы очень искренне и горячо сочувствовали тем, кто боролся за, как им казалось, правду, справедливость и чуть ни всю демократию в целом, когда Михалков отбирал у Гусмана «Киноцентр». И никто не считал, что это всего лишь «игра».
Так что, ещё раз попытаюсь сформулировать. «Эти люди» всего лишь играют по своим правилам, ну, то есть, по тем, которые считают своими. И по таким правилам «мы все» для них никто, абсолютно независимо от наших взглядов и поступков. Мы незначимы. А любые медийные личности, даже не являясь по сути и личностями – значимы. Там «в круг» допускаются по совсем иным принципам.
Восприятие идет не по вертикали (интеллектуальной, нравственной, какой угодно подобной), а по горизонтали узнаваемости, влияния, богатства, прочего именно из этой оперы. Юнусов, Залдостанов, Белковский, Каспаров, Венедиктов, Шевченко, Соловьев, Малахов, Быков, Рогозин, даже Навальный, несмотря на вынужденное для политика позиционирование противоположного (надеюсь, вы понимаете, что я намеренно поставил рядом несопоставимых), – они друг друга видят, как бы при этом друг к другу ни относились.
А «нам всем» не дано оказаться на подобной фотографии. И не попадем мы в Фейсбук Венедиктова никак иначе, как только случайным фоном на каком-нибудь очень заднем плане. И не нужно на это обижаться. Требуется просто помнить.