Наверное, в этом мой непроходимый инфантилизм, но как я всегда был с глубокой юности, так и остаюсь до сих пор на стороне дона Руматы Эсторского.
На стороне прогрессора-воина а не на стороне Антона, ученого, наблюдателя и спасателя книжников. Был бы и на стороне конкистадоров, если бы они еще сами не являлись такими мерзавцами, хотя и это не заставляет меня стать на сторону их противников.
И я на стороне дона Кондора, но не того Александра Васильевича, мудрого и высокопоставленного представителя Института экспериментальной истории, что в самом начале учит Румату терпимости и аккуратности, а дона Кондора - Генерального судьи и Хранителя больших государственных печатей торговой республики Соан, вице-президента Конференции двенадцати негоциантов и кавалера имперского Ордена Десницы Милосердной. Который уже в конце вдруг говорит, что надо было не слушаться его, а убрать дона Рэбу.
«- То есть как это "убрать"?
На лице дона Кондора вспыхнули красные пятна.
- Физически! - резко сказал он.
Румата сел.
- То есть убить?
- Да. Да! Да!!! Убить! Похитить! Сместить! Заточить! Надо было
действовать. Не советоваться с двумя дураками, которые ни черта не понимали в том, что происходит».
И я на стороне Араты Красивого, когда он сказал: «Уходите отсюда, дон Румата, вернитесь к себе на небо и никогда больше не приходите. Либо дайте нам ваши молнии, или хотя бы вашу железную птицу, или хотя бы просто обнажите ваши мечи и встаньте во главе нас».
Молнии я бы им, конечно не дал. Но ведь и Румата этого не сделал. Он просто «подобрал мечи, медленно спустился по лестнице в прихожую и стал ждать, когда упадет дверь...»
«- При чрезвычайных обстоятельствах действенны только чрезвычайные меры».
Хотя, конечно, всё это – детский сад…
