Мы вели достаточно легкомысленную, но отнюдь не бессодержательную, даже местами остроумную беседу. И я все ждал, когда же проснется зависть. Пытался предугадать, какой она будет, истинной, что доводит до изжоги и притупляет слух, или той, что лицемерно называют «светлой», пытаясь таким образом сохранить остатки чувства собственно достоинства хоть перед самим собой.
Но зависть всё не приходила, и я уже стал понемногу уставать, становилось почти скушно, начал бояться ненароком зевнуть. И вдруг по какому-то совершенно постороннему поводу он обмолвился, что ему трудно общаться с одной женщиной. Возникают определенные сложности взаимопонимания, хоть она и очень интересный, знающий человек, но проблемы со здоровьем влияют на её характер не в лучшую сторону, «а ведь вы же знаете, у меня самого практически никогда ничего не болит…»
Вот тут я, наконец, почувствовал, что немного глохну, и нарастающая изжога уже неумолимо тянет к солнечному сплетению свои подлые щупальца. Но зато малейший намек на скуку испарился мгновенно и бесследно.