Несмотря на общий корень и даже иногда определение синонимами, на самом деле слова «потерпевший» и «терпила» только очень редко и в крайне узком диапазоне имеют действительно одинаковое или хотя бы очень близкое значение.
Потерпевший – это нечто достаточно нейтральное, констатационное, прошедшее и завершенное. Формально потерпевшим может быть и настоящий герой, если его убили или даже всего лишь украли кошелек. А может быть и великая страна, причем потерпевшей хоть от ужасного сверхудачливого шпиона, хоть от убогого мелкого жулика. Притом потерпевший может отнюдь ничего не стерпеть, а наказать своего обидчика самым жестким и справедливым образом, но в той определенной ситуации он был потерпевшим, и тут всего лишь указание факта, не более.
А терпила – это длящееся состояние, причем в первую очередь состояние души. Естественно, я не абсолютизирую именно это значение, а только уточняю, что говорю конкретно о нем. Терпила виктимнен по сути, да ещё зачастую с оттенком мазохизма, он может и не сильно от кого-то «претерпеть» в смысле масштаба нанесённого урона или тяжести ущерба, но его человеческая сущность всё равно пребывает в состоянии и консистенции терпилы.
На сём я закончу развитие данной темы, хоть можно длить почти бесконечно, столь велика и неисчерпаема глубина понятия, и лишь отмечу, что терпила отличается ещё и от лоха. Последний по крайней мере молчит и не истерит время от времени, пытаясь настучать на обидчиков начальству, будучи при этом полностью уверенным (да, признаю, есть и такие, что уверены не полностью и даже, совсем редко, не уверены совсем, но то совсем клинический случай, мы же сейчас не про чистую психиатрию), что начальство или покровительствует этим обидчиком, или само им и является.
Так что, лох в некоторых ситуациях может вызывать что-то вроде сочувствия, а то даже и уважения. Вот терпила – никогда.
Но есть совсем уж последняя стадия «терпилости». Это когда человек становится терпилой от терпил. Существом, но котором «первичные терпилы» вымещают всё свои комплексы и обиды, всю ту бессильную злобу, которую не могут, по бессилию, тупости и всему прочему подобному, направить против истинных своих угнетателей. Типа ordinarius в древнем Риме по отношению к vicarius, раб раба, кажется, ниже уже некуда.
Однако и среди упомянутых «терпил второго уровня» имеется ещё один, совсем уже удивительный подвид. Это те, кто перед истинным начальством пытается вступаться, и отнюдь не за себя, а за «терпил первого уровня». И как раз они чаще всего и называют, и совершенно искренне считают себя, настоящими демократами и даже просвещенными либералами.
Вот почему с определенного времени попытки обратить внимание руководства (и общественного мнения тоже с целью привлечения внимания руководства и надеждой воздействия на это же руководство) на какие-то, пусть и самые вопиющие, факты злодейства в отношении моего народа вызывают у меня лишь не самую добрую улыбку, но никак не желание присоединиться к таким попыткам или вообще любым образом участвовать в столь постыдном балагане.
