На самом деле, конечно, всех историй мы не то, что не знаем, но, скорее всего, никогда и не узнаем, да и ничего страшного, там больше чистого любопытства, чем истинно научной ценности. Однако, просто для примера, один сюжет относительно установлен и немного даже изучен.
Считается почти доказанным, во всяком случае, сильно вероятным, что предки инуитов, представители культуры туле, которые веку к четырнадцатому добрались аж до Гренландии (куда и мы ещё вернемся), после чего почти достоверно общались с викингами, начали свое движение туда с Аляски веке в десятом.
Но и тогда, скорее всего, культура эта тульская, существовала по обе стороны Берингова пролива, то есть формально частично в Азии, так что, получается, девственность Америки уже была нарушена Старым Светом во вполне вменяемые времена, уже Русь то ли крестили, то ли заканчивали последние приготовления к крещению.
Более того, очень велика вероятность, что эти условные монголоиды, потомками которых являются современные эскимосы, на берега пролива попали не так уж задолго по историческим мерками из регионов нынешнего или Китая, или Индии, так что совсем получается явное «открытие Америки» с той стороны во вполне цивилизованную эпоху хотя и не вполне цивилизованными первооткрывателями.
Но это всё, понятно, так, экзотика и годится больше для застольного трепа под рюмку, чтобы показать, какие мы все образованные. А если серьезно, то не знаю, как сейчас, а в мое время спроси любого старшеклассника, хоть сколько-то интересующего историей, на самом ли деле Колумб открыл Америку, он сразу выложит, что, во-первых, старик Христофор если что американское и открыл, то так об этом до смерти и не узнал, а во-вторых задолго до того там побывал Эрик Рыжий, незаслуженно лишенный чести истинного «открывателя» Нового Света.
Здесь тот случай, когда одна красивая, но не совсем точная легенда стала столь успешно диссидентски опровергать другую, до того общепринятую и тоже не совсем точную легенду, что если не полностью её заменила, то встала с ней почти вровень.
Но давайте посмотрим на реальные и максимально бесспорные факты на том самом, уже упомянутом уровне старших классов самой обычной школы.
Чтобы совсем уже не углубляться, мы историю Фарерских островов здесь и сейчас оставим в покое, о лишь отметим, что уже веке в седьмом там появились ирландские монахи, а сведения о самих островах распространились далеко по округе, в том числе дошли до скандинавов.
Не станем также тут упоминать и совсем уж легендарного Грима Камбана, тем более, что, может, он и не был норвежцем. Но в середине девятого века уже точно норвежец Наддод был явно в курсе ситуации и по до конца не выясненным семейным обстоятельствам решил переселиться именно на Фареры.
Поплыли из Норвегии во вполне правильном направлении, но начался шторм, и корабль отнесло к какой-то совсем викингам до того неизвестной земле. Поднялись на ближайшую наиболее высокую гору, внимательно осмотрелись, думали, может места достаточно обитаемые, чтобы комфортно устроиться, а там, глядишь, и поживиться чем от местных, но никаких признаков человеческого обитания не обнаружили и потому решили не рисковать, продолжили путешествие в более надежное место и в конце концов добрались до изначальной цели – Фарерских островов.
Но впечатления о случайно открытой территории, не уверен, что уже тогда было совсем ясно, что это остров, видимо, остались у норвежцев достаточно благоприятные, слухи пошли.
Мы сейчас не станем останавливаться на достаточно частных историях Гардара Свавасона и Флоки Вильгердарсона, однако судя по всему, к концу девятого века, когда под руководством своего первого и прекрасноволосого Харольда страна стало чем-то отдаленно напоминающим единое централизованное государство, некоторые, а то и многие, обиделись, увидев в происходящем ущемление своих прав и вольностей. И они уже прекрасно знали, куда сваливать. Так норвежцами стала активно заселяться Исландия.
Ещё хочу уточнить, и это нам вскоре потребуется (вообще-то, во время всего нашего разговора лучше держать открытой карту, благо Гугл дает нам эту чудесную возможность), что между Норвегией и Исландией примерно тысяча километров, вроде бы и немало, особенно не по самому комфортабельному морю, но для викингов это и тогда не было особой проблемой, они проходили это расстояние где-то за неделю довольно спокойно и сильно не парились.
И вот ещё в районе года девятисотого (напомню, почти за век до основной волны переселенцев при Харольде, всего лет через пятьдесят после плаванья Наддода и на десяток меньше после Свавасона) очередной перебиравшийся на ПМЖ в Исландию викинг Гуннбьорн Ульфсон по обыкновению немножко сбился с курса, слегка промахнулся к западу и увидел какие-то земли, которые среди своих сразу стали так незатейливо и называть Гуннбьёрновыми островками. Впрочем, опытных моряк сразу понял свою ошибку, высаживаться не стал, изменил направление и благополучно добрался до Исландии. Но место запомнил и делать из этого большой тайны не стал.
А лет через восемьдесят после этого (называют даже точную дату, но не верю я в подобные точности, потому и вам голову морочить не стану) внук и по отцу и по матери исландских первопоселенцев Снэбьёрн, несмотря на такую знатность рода вместо отчества сохранивший только милую кличку Боров, после одной довольно темной истории, связанной с убийствами (а там тогда мало было светлых и с убийствами не связанных), решил на всякий случай дать ситуации утратить остроту и покинул Исландию, отправившись на поиски Гуннбьёрновых островов, память и информация о которых, сами можете судить, довольно неплохо сохранилась.
Экспедиция оказалась затратной, пришлось взять в долю ещё несколько товарищей, имена которых я приводить не стану, чтобы у читателей окончательно перед глазами не зарябило, однако вполне успешной, хотя бы в той части, что до искомых мест добрались или, по крайней мере, решили, что это те самые места.
Но там произошла ещё одна темная история и тоже, как вы, видимо, уже догадались, связанная с убийствами, но на сей раз и с убийством в том числе самого Борова. Хотели дело замотать, прикинулись канатами, вернулись домой в Исландию, но потом всё всплыло, что почти невероятно, но оказалось уж очень некрасивым даже по тем временам и понятиям, потому хорошо запомнилось не только кровавым продолжением, но и самим фактом открытия перспективных земель.
А примерно в это же время, ну, может, на несколько лет позже, в самой Норвегии один человек с, видимо, действительно впечатляюще рыжими волосами и бородой, сын Торвальда Асвальдсона, кстати, двоюродного внука того самого Наддода, Эрик, соответственно, Торвальдсон никак не мог смирить свой даже по тогдашним ихним нравам несколько излишне буйный нрав.
В конце концов кого-то там укокошил не совсем по правилам и, поскольку королевское правосудие уже как-то, с большим скрипом, но заработало, Эрик, к тому моменту, похоже, и поименованный Рыжим, был вместе со своей семьей выслан в Исландию, куда благополучно и прибыл и даже вполне неплохо обустроился.
Однако натура брала свое и смена места жительства особо не способствовала смягчению характера Рыжего. Сначала сгоряча пришиб до смерти одного соседа, припозднившегося с отдачей взятой в долг лодки, потом другого, по какой-то, может, и более уважительной, но совсем уж мутной причине…
Короче, он году в девятьсот восьмидесятом за два убийства получает приговор уже в Исландии. Вроде бы на первый взгляд и не слишком суровый, всего три года ссылки, что говорит о некоторых основаниях преступных деяний Эрика, принятых судьями во внимание как смягчающие вину обстоятельства. Но, с другой стороны, надо понимать, что ссылка тогда из Исландии - это типа ссылки в середине прошлого века даже не из Магадана, а из Певека или Уэлена, то есть в некоторой степени откровенное издевательство.
И тогда, говорят, может врут, а, может, так оно и было, бродил как-то Эрик Рыжий по западному берегу, размышлял, как бы ему с наименьшими проблемами исполнить приговор, всплывало изредка в голове что-то такое, связанное с плаваниями дальнего родственника своего Наддода и приключениями убиенного Борова, поднялся викинг на особенно высокую горку и вдруг при неожиданно ставшей уникально ясной погоде увидел, или показалось ему, что увидел, нечто такое любопытное на самом горизонте.
Так цепь в общем-то довольно произвольных случайностей, капризов природы, элементарных мореходных ошибок, проявлений не самых лучших страстей и прочего подобного, кажется, никак между собой не связанного, а на самом деле всегда единого и неделимого целого, привела к результату, который никак не мог тогда осознать, предвидеть или хотя бы даже предположить вздорный норвежский хулиган.
Да и не только он не только тогда. Подозреваю, что почти все и сейчас.
(Продолжение следует).