Боевая подруга моей мятежной юности, давно уже, правда, американка, Евгения Лещинская, в своем блоге на Фейсбуке (кстати, рекомендую, бывает весьма любопытно) постоянно рассказывает разные байки, часто упоминая некоторые наши отечественные реалии. И вот недавно я встретил у неё такую фразу, хотя и не совсем её, это Женя процитировала что-то из комментариев своих читателей:
- А что ты вообще понимаешь в загадочной русской душе ?!
- Я живу в коммуналке. В сортире у каждого жильца свой рулон туалетной бумаги. А пользуются все моей. Так что заткнись и не говори мне о загадочной русской душе!
Не знаю, и лень было выяснять, о каких временах шла речь. Но, если говорить о моей советской жизни, то тут явное смещение фактов.
В моих коммунальных квартирах (а в других до середины восьмидесятых и не жил) иногда, конечно, у кого-то по счастливой случайности мог завестись рулон туалетной бумаги, но так, чтобы одновременно «у каждого жильца свой», такого точно не было. И, конечно, уж вовсе несомненно, никто не рискнул бы хранить такую ценность в общем сортире. Могли забыть там, например, по пьяни или спросонья, но тогда уже никаких претензий к соседям, кто сколько успел, столько и оторвал. В большой семье не стоит щелкать клювом.
И навсегда врезалась мне в память одна сценка на эту тему. Скорее всего в семидесятых, иду мимо Ленинградского рынка и вдруг вижу недалеко от входа на тротуаре стоит парочка весьма прилично одетых дам, щебечут, руки авоськами заняты, и у каждой на шее ожерелье из рулонов той самой бумаги. Хотел подойти с обычным и вполне уместным по тем временам вопросом, обычно задаваемым встречному с чем-то дефицитным, мол, извините, где брали? И уже приблизился, поднимаю голову и вдруг понимаю, что это Римма Казакова и Белла Ахмадулина.
Застеснялся, не стал спрашивать. Вот так и упустил единственную в жизни возможность пообщаться с двумя прекрасными поэтессами. Уже не говорю о том, что остался без туалетной бумаги.
- А что ты вообще понимаешь в загадочной русской душе ?!
- Я живу в коммуналке. В сортире у каждого жильца свой рулон туалетной бумаги. А пользуются все моей. Так что заткнись и не говори мне о загадочной русской душе!
Не знаю, и лень было выяснять, о каких временах шла речь. Но, если говорить о моей советской жизни, то тут явное смещение фактов.
В моих коммунальных квартирах (а в других до середины восьмидесятых и не жил) иногда, конечно, у кого-то по счастливой случайности мог завестись рулон туалетной бумаги, но так, чтобы одновременно «у каждого жильца свой», такого точно не было. И, конечно, уж вовсе несомненно, никто не рискнул бы хранить такую ценность в общем сортире. Могли забыть там, например, по пьяни или спросонья, но тогда уже никаких претензий к соседям, кто сколько успел, столько и оторвал. В большой семье не стоит щелкать клювом.
И навсегда врезалась мне в память одна сценка на эту тему. Скорее всего в семидесятых, иду мимо Ленинградского рынка и вдруг вижу недалеко от входа на тротуаре стоит парочка весьма прилично одетых дам, щебечут, руки авоськами заняты, и у каждой на шее ожерелье из рулонов той самой бумаги. Хотел подойти с обычным и вполне уместным по тем временам вопросом, обычно задаваемым встречному с чем-то дефицитным, мол, извините, где брали? И уже приблизился, поднимаю голову и вдруг понимаю, что это Римма Казакова и Белла Ахмадулина.
Застеснялся, не стал спрашивать. Вот так и упустил единственную в жизни возможность пообщаться с двумя прекрасными поэтессами. Уже не говорю о том, что остался без туалетной бумаги.
Comments
что в том дефиците и хамстве было такого привлекательного?
молодость?
Меня всегда интересовало, как они априори определяют нужную длину
Единожды тоже оказался рядом с ней, но в ситуации также неловкой...
Не допускала, знать, к себе "разнообразных не-тех"...
Кажется, среди взрослых была в те времена шутка, которая веселила нас, детей:
"идет дефицит в дефиците, несет дефицит в дефиците".
Для раздельного пользования...видел пару раз в коммуналках у друзей висящие по стенам в туалете фамильные "стульчаки".
===
У нас была. Ибо жили, как все, по Жванецкому: "У меня в доме все по 2, по 4, по 6, по 8. Дверь нельзя открыть - кастрюли на голову падают, мука сыпется, и постное масло отовсюду вытекает. Зато месяц могу автономно просидеть, как в подводной лодке - месяц сижу." Был, конечно, кармашек для газетки в держателе (железный такой, неубиваемый). Пустовал, как правило.
- Где взяли?
- Из химчистки несём.