"«Говоря о крахе европейского модерна после мировой войны, о падении Парижа, о провале всех попыток реанимации европейской цивилизации, как же вы при этом объясните, что Европа в XX веке все-таки преодолела и фашизм, и коммунизм, и по-прежнему верна Liberté, Égalité, Fraternité? Неужели свобода мысли и слова исчезла, неужели исчезли демократия и эмпатия?»
Исчезла, конечно, Рома. Вы вынуждаете меня говорить вещи, которых я говорить не хочу. Но давайте все-таки понимать смысл нашей программы, как возвращение к недоспоренным спорам. «Скоро мне или не скоро в мир отправиться иной — неоконченные споры не окончатся со мной. Начаты они задолго, много лет после… — задолго там что-то до меня, — и окончатся не скоро, много лет после меня», — помните, такая странная тавтологическая рифма у Слуцкого. Начались они задолго, и окончатся не скоро.
Так вот, я хочу вас вернуть к роману Эренбурга «Буря». Ведь роман Эренбурга «Буря» написан на очень серьезную тему. И Сталин этот месседж читал, он именно о том, что Европу спасла Россия, которую всегда считали варварской. Россия — новая сверхцивилизация, советская цивилизация, победила фашизм за счет того, что фашизм — это архаика, а коммунизм — модерн. И новый человек был выкован модерном. Конечно, Россия победила не благодаря Сталину, человеку консервирующему, тормозящему прогресс, а победила она вопреки Сталину.
Победил советский человек, а не реваншистский реакционный проект Сталина, но этот советский человек успел появиться, он был создан, этот советский гомункулус победил. Он был сверхчеловеком действительно, судьба войны решалась под Сталинградом, а не в Дюнкерке. «Дюнкерк» был вдохновлен, безусловно, идеалами гуманизма: спасти одного человека — это тоже победа. Вот мораль этой картины. Но победила-то в войне все-таки советская сверхчеловечность, не та сверхчеловечность, которая претендует на это, не гитлеровская, а человечность в высочайшей степени, советский гуманизм — вот это победило. И не надо мне говорить, что этого не было — это было.
Вот в том-то все и дело, понимаете, что Европа не пережила фашизма. Франция не пережила своего позора, и то, что мы видим сегодня — это новая Франция; Германия — это другая Германия, хотя у нее есть привычный вывих, она довольно легко срывается в неонацизм. Посмотрите, сколько людей готовы в любой момент поддержать неонацистские лозунги. До конца нацистская идея не побеждена, она, наверное, и не может быть побеждена до конца. В старом фильме «Переход», если вы помните, замечательный Макдауэлл играл немца — этого немца нельзя было убить, его можно было только загипнотизировать, сломить его дух, победить его духовно, потому что физически фашизм не побеждается.
Так вот я что хочу сказать, когда вы говорите, что сохранились эмпатия, демократия, égalité — давайте называть вещи своими именами: Европа сегодня создала механизм, который препятствует прогрессу. Мы знаем, что пальма всегда пробивает теплицу, поэтому нужно эту пальму низвести до состояния травки. В Европе сейчас работает множество механизмов, которые препятствуют росту и развитию нонконформистской сильной личности. Это не только политкорректность, это многое. И кстати говоря, посмотрите на реванш так называемого неоконсерватизма, посмотрите, как Франция чуть-чуть было не допустила Марин Ле Пен до победы, и как наши здесь все ликовали.
Европа — та Европа, которую мы знали, которую мы любили — к сожалению, фашизма не пережила. Она отброшена назад, она теперь делает все возможное для того, чтобы снова перед этим выбором не оказаться. Потому что противостоять фашизму, так оказалось, европейский гуманизм был не готов. Для того, чтобы победить фашизм, понадобился Советский Союз. Сама Европа, я абсолютно в этом убежден, своими силами с фашизмом бы не справилась, тут понадобилась внешняя сила — пришла Красная Армия, которая Европу освободила.
Вы можете со мной не соглашаться, вы можете негодовать, вы можете обзывать меня красным совком, как хотите (ну, Рома, вы не будете, я знаю — кто-нибудь будет, наверное), но вы поймите, что на человека, которого так много в разное время спускали всех собак, уже не действуют эти ваши заклинания. Меня не интересует быть политкорректным и правым, меня интересует истина. В поисках истины можно быть неправым.
Именно поэтому я и думаю, что советскому проекту суждено возвращение, потому что так или иначе Европа не пережила кошмара Второй мировой. Да уже и Первой-то не пережила".
Прежде всего, как общественное явление в ораторской ипостаси, Быков прекрасен тем, что с абсолютной эмоциональной искренностью умудряется изложить миллион раз проговоренные банальности в виде наисвежайшей сенсации, как будто подрывающей все интеллектуальные основы. Выводя их на принципиально новый, никем до того не виданный и даже немыслимый уровень. И блистательно умеет приправить это некоторой вполне органичной ноткой кокетства про «спускание собак» и «заклинания», весьма правдоподобно фантазируя всяческие гонения, без которых, естественно, какой же настоящий поиск истины.
Но это всё лирика и пусть высочайшего класса искусство, однако искусство всего лишь художественного свиста. Банальности и пошлости от этого не перестают быть таковыми, хотя сами по себе эти понятия для меня не несут совсем никакой негативной коннотации, а зачастую даже совсем наоборот. Банальность и пошлость теряют свою положительную основу проверенной истины и продуктивность лишь тогда, когда с ними начинают тщательно, подробно и на полном серьезе спорить. Вот тогда получаются иже по-настоящему смешные и даже несколько стыдные банальности с пошлостями, особенно если произносятся столь же безапелляционно и пафосно, как это делает Быков, но без его таланта, харизмы и могучего слоя глубинных знаний.
Я рисковать репутацией прежде всего перед самим собой не могу, потому, конечно, никоем образом спорить не осмелюсь, а лишь робко отмечу походя несколько мелких нюансов, по которым ощущаю не абсолютное согласие сугубо личных представлений.
В тех терминах, в которых это понимается и излагается, фашизм отнюдь не менее модерн, чем коммунизм, а модернизм не менее архаика, чем фашизм. Но в принципе всё это пустое словоблудие ничем не лучше и умнее тупой убогой курниняновщины с её «постпостмодернизмами» и «сверхмодернизмами» как основами неизбежного возвращения «коммунистического проекта». Только Кургинян больное бешенством и от того, естественно, опасное животное, а Быков существо здоровое, нужно только правильно понимать его жестикуляцию в самом широком смысле.
И никакой «советский гуманизм» не побеждал фашизм. И потому, что первого в природе не существовало, и потому, что со вторым он никогда не боролся. Советский Союз победил в войне Германию по множеству причин, не имеющих никакого отношения к надуманному противостоянию и противопоставлению коммунистической и фашистской идей.
И Европу он не освобождал, а отнимал у Германии, всю не смог, но на сколько сил хватило, столько оттяпал. А в остальной части, конечно же, именно европейский гуманизм победил фашизм. А потом он же победил и коммунизм на захваченной СССР территории и весьма успешно поучаствовал в победе над самим Союзом. А Европа прекрасно перемежила две мировые войны (в моем понимании так и вовсе одну единую Великую), и именно потому Франция стала другой, и Германия другой, и всё справедливо. Но, понятно, не оптимально и не сильно оптимистично, что является уже совсем иной темой.
Но главное, несомненно, это призрак неизбежности возвращения «советского проекта», о котором нередко, повторяясь, говорит Быков. Существует Лизун? Конечно. Это архаика сильно ещё добиблейская, потому особенно и неизменно жуткая. А Дмитрий Быков чрезвычайно удачный и эффективный колокольчик на двери, предупреждающий о каждой попытке опасного гостя просочиться в любую приоткрывающуюся щелку.
Сам по себе колокольчик не спасает. В комплекте к нему необходимо ещё множество орудий и инструментов, от крепких запоров до мощного оружия для защиты от вторжения. Но и полезность его трудно переоценить. Пусть звенит. Тем более, что он ещё бывает и весьма мелодичен.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →