Процесс начала второго «зарождения капитализма в России» можно условно разделить на три больших периода.
Собственно, первый приходился почти целиком ещё на СССР. Это примерно около трех лет, когда уже что-то можно было делать и, прежде всего, торговать если не свободно, то без стопроцентной гарантии тебя, поймав, посадят за спекуляцию, но ещё существовало очень жесткое «фондирование», Госплан, фиксированные цены и полностью отсутствовал рынок материалов, оборудования и производственных площадей. То есть, что напечатать книжку, что пошить кофточку, что даже выпустить примитивный целлофановый пакет ты мог исключительно из «вторсырья» и у себя на кухне самодельным инструментом.
И поскольку каждый понимал, а в правоохранительных органах, из тех, кто этим профессионально занимался, ещё и совершенно точно знал, что это практически невозможно, то и голову себе морочить было вовсе нечего. Бери любое изделие, выпущенное каким-нибудь «кооперативом», проходи по технологической цепочке производства и на любом этапе обнаружишь полный комплект противозаконных действий. Это в принципе была война со всем прекрасно известными правилами и законами. Когда человек из окопа поднимается в атаку на пулеметы, он отлично осознает, на что идет. Другой вопрос, что там нет выбора, если останешься в окопе, то пойдешь под трибунал или командир пристрелит на месте. А у «кооператоров» или кандидатов в таковые, естественно, выбор был. Ты мог продолжать ничего не делать и пытаться выжить на всё уменьшающиеся крохи государственного довольствия.
Кстати, если говорить о чистой статистике, то большинство именно так и поступало, а большинству их этого большинства даже вполне удалось как-то дотянуть до более сытных времен. И они потом со всех сил материли, да и продолжают, тех, кто в окопе не отсиживался, хотя эти самые «более сытные» времена только и наступили в результате действий атаковавших.
Но этот момент я далее обсуждать не собираюсь, все равно никого из «отсидевшихся» и в результате обиженных ни в чем не убедишь, они так и умрут в уверенности, что их ограбили и детям своим завещают обиду на то, что ограбили их родителей. Однако я сейчас совсем о другом. Из тех, кто поднялся в атаку каждый понимал, что шансов быть убитым у него больше, чем остаться в живых. Но всё-таки можно как-то постараться, надеясь, что у противника не хватит сил и возможностей попасть в каждого. Где-то побыстрее пробежать, где-то по-пластунски проползти, где—то зигзагом, за бугорком спрятаться, переждать наиболее мощные и опасные залпы, если повезет, найти овраг, чтобы с фланга подобраться, а не в лоб… Каждый выживал, как умел. Но никому не приходило в голову удивляться, что по нему стреляют или на врага в принципе. Таковы были правила и условия той войны.
Другое дело, почему они были именно так составлены. Тому есть великое множество причин, и о них я тоже писал неоднократно, но, уверен, основная и наиболее очевидная в том, что иначе было просто нельзя без смены государственного строя, а на это страна и власти были пока не готовы, но что-то делать пришла уже крайняя нужда, вот и крутились как умели.
Второй этап начался после падения советской власти. Появился хоть какой-то, пусть самый убогий, дикий и даже в основном просто криминально-сумасшедший, но рынок. А государство вообще отскочило куда-то в сторону. Золотые времена! Это из сегодняшнего дня может показаться каким-то сладким бредовым сном коммерсанта, но тебе требовалось заплатить всего пять процентов с прибыли, что такое НДС ещё даже не представляли, и дальше тебя из чиновников совсем никто не трогал. Самое смешное, что и тогда многие старались и этого избежать, но тут чистая и неистребимая психология – своего кровного отдавать не хочется нисколько, нигде и никогда. К тому же сильно не цеплялись, в какой-то момент элементарно осталось мало кому цепляться. Опасность оказалась совсем с другой стороны. Пришли бандиты.
Там война началась уже совсем реальная. Её я вовсе описывать не буду, тут мастеров и специалистов не счесть. Но, как после любой войны рассказывать о ней любят больше всего тыловые крысы. Кто реально был под огнем, не очень любит вспоминать. Однако в любом случае ещё раз и относительно этого этапа хочу отметить, что каждый ввязывающийся в боевые действия прекрасно понимал, на что идет, и не строил наивных глазок, когда к нему заявлялась братва, не устраивал истерики и не впадал в патетику. То есть, возможно, таковые и были, но, видимо, отсеивались на самых ранних этапах, и мне с ними вести дела не довелось.
Это время было ярким, но не слишком долгим. Чиновничество очухалось и очень быстро начало закручивать гайки. Уже году к девяносто восьмому окончательно наступил полный беспредел именно со стороны государства. И это совершенно не анекдот, не образ и не преувеличение, а абсолютно сухой исторический факт. Действительно налоговая система оказалась построена таким образом, что, если, заработав сто тысяч чего угодно, ты хотел что-нибудь официально получить наличными, то должен был предварительно заплатить государству минимум сто десять.
Дополнительно была создана такая разрешительная и контрольная круговая оборона, согласно которой исполняя какие-то два закона или инструкции, ты неминуемо нарушал третью. Совсем примитивно и грубо, когда требовалось предоставить некоторый документ в течение двух недель, то оказывалось, что контора, этот документ выдающая, на совершенно законных основаниях оформляет его два месяца. Или по противопожарным правилам на кухне ресторана обязан присутствовать огнетушитель, а по санитарно-гигиеническим там не может быть никаких сосудов с непищевыми химическими составами.
На мой субъективный взгляд, в отличие от первого этапа, сделано это было уже отнюдь не от безвыходности или по крайней необходимости, а вполне осознанно. Чтобы гарантированно держать каждого предпринимателя любого уровня на поводке, уже там коротком или подлиннее, зависело от многого лично, но на поводке обязательно. И тогда война приобрела более позиционный, возможно, чуть менее кровавый, но, нередко, не менее жестокий характер. Наверное, несколько реже стали тупо убивать, но зато чаще и эффективнее отбирали бизнесы, сажали в тюрьму, выдавливали из страны, ну, тот, думаю, тоже ничего особо пояснять не надо.
Однако, ещё раз повторю и подчеркну, никому из вменяемых людей не приходило в голову удивляться или наивно обижаться. Каждый понимал, где, когда и чем он занимается. Хорошо было, просто, помните, как герой Папанова говорил в «Белорусском вокзале»: «Как на фронте - все ясно - вот враг, рядом друзья, наше дело правое!»
Я к чему, собственно, коротко вспомнил все эти трогательные истории? Одновременно и умиляет, и бесит постоянная публичная реакция нашей «творческой интеллигенции» на все расширяющееся так называемое «театральное дело».
Морды изумленным кирпичом, губки оскорбленным бантиком и в глазах вся разочарованная грусть известного народа. Мол, все же прекрасно понимают, что в сегодняшней ситуации заниматься театральным делом невозможно, не нарушив хоть каких-то формальных инструкций или положений! Какое право имеют эти сатрапы лезть своими грязными лапами в святые души истинных художников!
Вот, детский сад, честное слов. Даже зла не хватает. Вы настолько тупые, что не способны понять элементарных вещей, которые ещё четверть века назад были освоены любым рыночным торговцем, иначе бы он не выжил?
Да, это система намеренно построена и заточена именно таким образом, чтобы всякие слишком болтливые разгильдяи, типа вас, всегда находились под угрозой. Не хотите? Будьте счастливы, что пока вас насильно никто не заставляет кричать «Ура» и не гонит вперед с помощью заградотрядов. Свобода полнейшая, не высовывайтесь из окопа или спокойно дезертируйте. Никто даже вслед плохого слова не скажет.
А если уж ввязываетесь в бой, то не изображайте простодушных идиотов, это смешно и унизительно. Здесь сейчас, господа хорошие, идет война. И на той стороне прильнули к разгоряченным стволам, ловя вас в прицеле, не плохие или хорошие, умные или глупые, порядочные или безнравственные люди, а враги.
Никто ни от кого не имеет право требовать подвигов. Но, думаю, с моей стороны не прозвучит столь уж бестактно смиренная просьба просто вести себя достойно.
