Первым был такой:
«Александр Юрьевич, а можно попросить Вас -- добавить главу или три о народе ещё более elusive & exclusive, чем евреи? Я имею в виду, разумеется, Romani, для которых понятие "гайес" куда страшнее, чем "гой" для евреев».
На самом деле, конечно, вопрос очевидный и напрашивающийся. Говоря о многих аспектах становления и существования того «еврейства», которое я имею в виду, появившегося после разрушения Храма и исчезновения древнего Израиля, очень соблазнительно использовать аналогии и иногда почти невозможно без них обойтись, с судьбой цыганского народа. Но тут есть и большая опасность.
Я уже как-то писал, по-моему, даже в одном из романов, что лишь школьное неокрепшее сознание может искренне и до конца попасться на уловку, использованную, например, Толстым или Чеховым, писавшим от лица лошади или собаки. Человек сформировавшийся прекрасно понимает, что это чисто условный литературный прием, ничего более, а Холстомер и даже Каштанка, несмотря на более четкое дистанциирование автора от героини вплоть до подчеркивания, что не «так она подумала», а «если бы она была человеком, то, наверное, подумала бы», это всё-таки чистый фокус, к реальным мыслям и ощущениям животных никакого отношения не имеющий. Более того, даже флоберовское «Мадам Боварии – это я» точно из той же оперы. Так же, как «Черный принц» Мердок. Имитация может быть гениальной, но от того она не перестает быть имитацией.
Вот и с цыганами. К сожалению, не в смысле абстрактных теоретических знаний, а на уровне понимания, исходящего из ощущений «изнутри», моего жизненного и человеческого опыта не хватит, чтобы писать о цыганах по-настоящему. И, к ещё большему сожалению, я не знаю достойных текстов на данную тему, родившихся в необходимой среде, чему есть объективные и небезосновательные объяснения, имеющие сами по себе непосредственное отношение к затронутой теме, но мало чему помогающие по большому счету.
Короче, ощутить и попытаться, сформулировав, поделиться этим ощущение, что такое быть «евреем», мне представляется доступным. А относительно «цыганщины» это может быть лишь упомянутый литературный фокус, при полнейшем уважении к которому мне в данном случае представляющийся не слишком уместным.
Так что, скорее всего, отдельно о цыганах я писать ничего не буду, не рискну, да и не смогу на устраивающем меня уровне. Но, как уже сказал, поскольку некоторые аналогии и мысли об этих аналогиях неизбежны, видимо, какими-то соображениями попутно поделюсь при дальнейшем продолжении темы.
И второй, полученный мной комментарий-вопрос:
«Мне кажется или в последнее время Александр Юрьевич Вы много пишете о евреях?) Я конечно не против, но не назревает ли у Вас очередная книга об этом народе?)»
Меня, честно говоря, несколько удивило и даже улыбнуло. Вообще-то, именно эту книгу я последние пару лет, если не больше, и пишу, с разной степенью регулярности размещая здесь отрывки из неё. Правда, она всё-таки, скорее, не только «об этом народе», вернее даже много более «о другом народе», но это уже отдельно, нет ничего глупее и скучнее, чем пересказывать и объяснять, «что хотел сказать», тем более «что собираюсь сказать».
Только вот что ещё хотел и посчитал возможным уточнить, хотя и это, наверное, лишнее. Я родился с изменением миокарда левого желудочка, генетической предрасположенностью к туберкулезу, черными волосами, коричневыми глазами и в русскоговорящей среде, которая стала для меня естественной и единственной.
Состояние сердца и легких за жизнь претерпевали изменения, волосы поседели, но глаза и мышление на определенном языке остались прежними. Других нет и, судя по всему, уже не будет. Так что, естественно, я могу говорить и писать только как вот такое конкретное существо именно с такими признаками и свойствами. Не выдавая себя за голубоглазого блондина скандинава и не пытаясь примерить чужие маски. Наверное, от этого я никогда не стану поистине большим писателем, но зато не оставляю надежды умереть честным человеком.