И в тридцать третьем руководитель Германского трудового фронта Роберт Лей подбил Гитлера утвердить даже сейчас ещё многим прекрасно известную организацию «Сила через радость». Да, сама идея была несколько уведена у итальянцев, которые, в свою очередь не обошлись без влияния американцев, но, конечно, немцы всё подняли на принципиально новый и до того никем не достижимый уровень.
Рабочим начали продавать с большими скидками путевки в пансионаты и дома отдыха на курортах, которые до того были для них абсолютно недостижимы. Более того, именно тогда и именно немцы изобрели так широко нынче используемую систему «всё включено», которая делала отдых рабочих уже совершенно фантастическим.
В тридцать девятом на острове Рюген, одном из крупнейших в Германии началось строительство крупнейшего в мире туристического курорта Прора, рассчитанного на одновременный отдых двадцати тысяч человек в основном как раз уровня «среднего рабочего».
Ещё одной из основных целей «Силы через радость» стала организация международных морских круизов, опять же доступных всё для того же слоя населения. С этой целью была построена целая флотилия кораблей, флагманом которой стал знаменитый лайнер «Вильгельм Густлофф». Совершенно роскошное по тем временам судно с бассейном, зимним садом и прочими подобными прелестями, на полторы тысячи отдыхающих. Стоимость круиза была минимум втрое ниже, чем аналогичных и даже значительно хуже по комфорту в других странах, вполне по карману обычному трудящемуся.
Я почему, собственно, вспомнил обо всем этом. Наткнулся на английский документальный фильм с использованием подлинной немецкой кинохроники об организации отдыха клиентов всех подобных заведений, от пансионатов до лайнеров. Там весь день от подъёма до отбоя был расписан администрацией до минуты. Культурные мероприятия, спортивные, общественно-политические, самые разные и на любой вкус, но обязательно массовые, чтобы человек ни одного мгновения не оставался в одиночестве и без дела. Нет, конечно, никто никого никуда насильно не загонял и надзирателей, применяющих карательные меры воздействия на месте, не было. Но если человек уклонялся или только пытался это сделать, то это подробно фиксировалось, сообщалось «куда следует», и такое поведение могло оказать и обычно оказывало большое влияние на дальнейшую жизнь, карьеру, работу и прочее подобное.
Я вспомнил ясли. Круглосуточный детский сад, так называемую «шестидневку». Школы с «продленным днем». Интернаты. Пионерские лагеря, где двадцать семь смен я был «пионером», хоть и не состоял в этой организации, и три смены вожатым на обязательной институтской практике. И везде всегда было именно это. То есть то, от чего я страдал больше всего. Полное отсутствие свободного личного времени и одиночества. Которые считал самой большой ценностью, величайшим дефицитом, недостижимой мечтой. Хоть крохотную каморку, но в которую никто не сможет войти без моего разрешения.
И это было отнюдь не стечением каких-то случайных обстоятельств, а продуманная и целенаправленная политика. Нам прямо так открытым текстов в институте и объясняли. Мол, у детей не должно быть и минуты без надзора и организованных общих занятий. Как только ребенку становится нечего делать, он от скуки сразу же начинает совершать всяческие опасные глупости и гадости. Любое антиобщественное поведение, желание уединиться или увильнуть от массовых мероприятий должно немедленно пресекаться, как угрожающее общественному спокойствию и социально вредное.
А мне всегда необходимо было личное время и пространство. И это не те два часа после ужина, которые предоставлялись в Кантемировской дивизии солдату для того, чтобы подшить подворотничок, написать письмо родителям, почитать книжку или сыграть с товарищем партию в шахматы в Ленинской комнате. А действительно личное и абсолютно свободное, когда я могу не только ничего не подшивать, но даже и не читать, и вообще абсолютно ничего не делать, а главное, чтобы это вообще никого совершенно не касалось.
Но, между прочим, чтобы быть уже совершенно объективным, должен заметить, что вот это желание, особенно в отношении детей, «чтобы не было свободного времени, порождающего глупые и вредные мысли и поступки», характерно отнюдь не только для тоталитарных или авторитарных обществ и государств. Встречал за жизнь немало людей из самых разных слоев и стран, казалось бы, иногда самых либеральных и демократических, которые были уверены в том же и к личному времени, чаще своих детей, но отнюдь не только своих и не только детей, относились с большим подозрением и весьма неодобрительно.
Гигантский курорт Прора на острове Рюген немцы так и не достроили. Хотя огромное количество работ было произведено, но из-за войны не хватило сил и средств. Так этот один из самых больших в мире недостроев, корпуса почти на пять километров вдоль чудесного пляжа, потихонечку, надо признать, довольно медленно по причине немецкого качества работы, разрушаясь, простоял до последнего времени памятником великой и прекрасной идеи «Силы через радость». Слышал, были планы и, вроде, частично начали осуществляться по модернизации и превращению этого места в современный роскошный курорт, но результаты на данный момент мне неизвестны. В любом случае уже вряд ли туда поеду.
А девятого января сорок пятого enfant terrible советского подводного флота Александр Маринеско, опоздав на вахту, с дичайшего похмелья вывел в боевой поход свою С-13 и уже тридцатого потопил переставшего к тому времени быть круизным «Вильгельма Гуслоффа», отправив на дно около десяти тысяч человек. Среди них были и раненые, и просто гражданские беженцы, так что впоследствии некоторые упрекали Маринеско чуть ни в военных преступлениях. Но в конце концов большинство сведущих в подобных делах юристов пришло к выводу, что капитан советской подлодки имел в той ситуации право на атаку.
Я не специалист, не знаю, с чисто правовой точки зрения оценивать не берусь. Но так, просто по-человечески, лично у меня к Александру Ивановичу никаких претензий нет.