Я действительно ничего не хочу писать о Ратко Младиче по причине, которая нынче может показаться уж совсем неуважительной для журналиста или даже просто любого человека, по милости современных информационных технологий допущенного к возможности выражать свое мнение публично.
Просто, я не обладаю никакой особо интересной или ценной информацией, кроме самой общедоступной, а поделиться каким-то особо оригинальным или уж очень глубоким анализом этой самой информации тоже не могу, поскольку ни югославские события вообще, ни лично Ратко Младич никогда не были темой моих специальных исследований и изысканий.
Хотя, в отличие от очень многих моих соотечественников, я не считаю суд в Гааге продажной девкой империализма, и сам, честно говоря, будь, не дай Бог, в моей судьбе такая ситуация, от которой не зарекаются по старой русской пословице, я бы предпочел предстать перед правосудием именно в Гааге более, чем перед ним же в Басманной или Мещанской юридической провинции. Так что, материалы процесса я почитаю со временем с большим вниманием и, возможно, тогда у меня и возникнут какие-нибудь соображения, которые мне представиться любопытным вынести на страницы Журнала.
Я так подробно оговариваюсь потому, что стараюсь очистить мысль, которую хочу выразить далее, от привязки к острому политическому событию последних дней и, следовательно, от всех сопутствующих этому дополнительных эмоций.
Меня более занимает в данный момент то, сколь много внимания уделяется именно состоянию здоровья бывшего генерала. Кажется, именно оно, это состояние, является главным, что заботит международное сообщество. Страницы СМИ пестрят сведениями, напоминающими выписки из истории болезни. Достаточно только ткнуть наугад любую, относящуюся к Младичу строчку поисковика:
«Правая рука сербского генерала частично парализована, он едва может говорить. Несмотря на это, он будет экстрадирован в Гаагу.
Об этом в пятницу сообщил встретившийся с отцом сын Ратко Младича Дарко».
«Ранее врачи и адвокат подсудимого Милош Шалич отмечали, что состояние его здоровья резко ухудшилось, не уточняя причины».
«Первое слушание по делу Младича было прервано - генералу стало плохо прямо в зале суда. Врачи предложили отложить экстрадицию преступника».
«Судья пытался задавать вопросы Младичу, однако ему пришлось прекратить эти попытки, поскольку подсудимый имеет серьезные проблемы со здоровьем. С ним невозможно сейчас установить контакт. Докторам еще предстоит проверить его состояние и определить, сможет ли он вообще отвечать на вопросы судей»
Или вот, вспоминается вся эта тягомотная судебно - экстрадиционная история в свое время с другим генералом, ныне уже покойным, Аугусто Пиночетом. Тоже всего несколько наугад взятых строк из информационного потока того времени. И сколько же за каждой этой строкой стоит истинной заботы о здоровье и самочувствии человека:
«В конце октября 1998 г. лондонский суд удовлетворил просьбу адвокатов Пиночета о его освобождении под залог. Вместе с тем, суд наложил ряд ограничений, согласно которым бывший глава Чили должен был оставаться в одной из лондонских больниц под постоянной полицейской охраной».
«2 марта 2000 г. 16-месячный домашний арест Пиночета закончился и, согласно решению министра внутренних дел Великобритании Джека Стро, обоснованному результатами медицинского освидетельствования, генерал вылетел в Чили, где был помещен в военный госпиталь в Сантьяго».
«В августе 2000 г. Верховный суд Чили лишил Пиночета сенаторской неприкосновенности, после чего против него было возбуждено судебное преследование по более чем 100 эпизодам, связанным с убийствами, а также похищениями и пытками людей. Однако в июле 2001 г. суд признал Пиночета страдающим старческим слабоумием, что послужило причиной освобождения от привлечения к уголовной ответственности».
Или, вот уже, совсем из другой оперы, недавние всплески беспокойства человечества, нервничающего по поводу медицинских показателей Ивана Демьянюка.
«Согласно проведённой в начале июля 2009 года медицинской экспертизе, Демьянюк признан способным участвовать в разбирательстве дела, однако максимальная нагрузка была ограничена двумя заседаниями по 90 минут в день».
«До рассмотрения апелляции Демьянюк выпущен из тюрьмы и помещен в дом престарелых в баварском курортном местечке Бад Файльнбах».
Я ничем названных людей особо не объединяю, не мерой вины, не опасностью для человечества, ни, тем более, какими-то своими отрицательными эмоциями. И не настолько сдурел, чтобы ставить сложнейшую историческую фигуру бывшего президента Чили на одну доску с охранником фашистского концлагеря. Обратить внимание хочу совсем на другое.
То есть, тут какая-то любопытная закономерность получается. Чем более крутой и бравый мужик, в тот момент, когда у него в руках власть, или хотя бы просто плетка охранника, тем быстрее у него как-то сразу всё со здоровьем совсем плохо становится, когда берут за одно место. Нет, я понимаю, что тут обычно и возраст, и нервы, и вообще такого рода события не сильно благотворно влияют на самочувствие. Понимаю и, в принципе, сам ни на какой особой жестокости не настаиваю. Тут меня как раз беспокоит отнюдь не кровожадность, которой я уж точно не страдаю, а другое мое плохое чувство, которым боюсь повредить и испачкать душу свою. Элементарная зависть.
Вот я лично в жизни ни то, что пальцем ни одного человека не тронул, а даже голос ни на кого не повысил. И при этом как-то никогда никого особо не волновало состояние моего здоровья. Прямо скажем, в самые для меня тяжелые минуты, всей прогрессивной гуманистической общественности совершенно было наплевать на любые мои диагнозы, анамнезы, симптомы и синдромы. Правда, тьфу-тьфу, последнее время я как раз себя довольно прилично чувствую, но ведь, это, сами знаете, дело такое, всегда временное. Так что, сижу нынче и прикидываю. Пока силы еще есть, и не прихватило окончательно, может, пойти, пристрелить кого ради высокой цели, или, уж, по убогости нашей, хоть ножичком пырнуть пару раз? Явно увеличится вероятность того, что мое состояние здоровья будет волновать гораздо большую часть человечества, чем на данный момент.