Один из основных такого рода моментов, о чем я уже когда-то писал, это почему немцы в октябре сорок первого не взяли практически беззащитную Москву. Но и школьная мифология о произошедшем далее не менее мутна и туманная. Как бы есть такое общее понимание, что зимой сорок первого-сорок второго операция «Барбаросса» окончательно провалилась, блицкриг не удался, и потом идет только перечисление громких побед от Сталинграда и Курска до взятия Берлина. Но реальность, опять же даже на уровне школьного учебника, была, мягко говоря, несколько иной.
Я сейчас даже не говорю о происходившем в районе Ржева и Вязьмы. Там отдельная история, кстати, несмотря на страшную кровавую мясорубку, гораздо более понятная и объяснимая как объективными, так и субъективными факторами. Но после относительного и неоднозначного неуспеха планов по немедленному разгрому группы армий «Центр» непосредственно после начала пусть и несколько вяловатого, и не слишком во всех отношениях подготовленного и обеспеченного контрнаступления под Москвой, главной идеей сорок второго можно считать Харьковскую операцию с широкозадуманными и предполагаемыми последствиями.
Не собираюсь её подробно разбирать, как и вообще здесь не ставлю задач какого-то тщательного исторического или чисто военного анализа, отмечу только общеизвестное и очевидное. Советские войска на этом направлении имели численное и по многим параметрам материально-техническое превосходство. Войсками руководил если не великие, то вполне профессиональные полководцы, имевшие к тому времени определенный опыт и впоследствии только упрочившие свою хорошую репутацию, типа Тимошенко, Баграмяна или Малиновского. И в принципе, как там ни рассуждай и со всеми возможными оговорками, но психологическое настроение в советской армии тоже отличалось от сорок первого. Фраза, что «миф о непобедимости немцев был развеян под Москвой» была не столь уж пустой, беспочвенной и чисто пропагандистской.
Вернее, могла бы быть. Поскольку по сути всё последовавшее оказалось если не продолжением в буквальном смысле плана «Барбаросса», то морально несомненно и именно в стилистике блицкрига. Немцы довольно быстро, эффективно и полностью разгромили в районе Харькова советскую группировку и просто погнали жалкие её остатки на восток и юго-восток.
Я не хочу сейчас спекулировать цифрами, это самый темный и болезненный до сих пор вопрос, в котором каждый пытается математическими фокусами в обоснование своей точки зрения нарисовать наиболее приемлемую для себя картину, но есть вещи достаточно бесспорные. Потери сторон несоизмеримые, в советских войсках речь идет о не одной сотне тысяч, и, вот тут внимание, исключительно большой процент пленных. И во время самой операции, и во время последовавшего отступления, по сути бегства, если не появилось, оно в определенной степени существовало и ранее, то стало наиболее массово распространённым понятие «Хиви» (желающий помочь, Ost-Hilfswillige), то есть не просто сдавшиеся, но перешедшие на службу немцам.
Ситуация складывалась довольно безнадежная, не сильно многим лучше, чем в прошлом году. И все эти славословия на тему «русские не сдаются» и про «массовый героизм советского солдата» совершенно не работали. Немцы откровенно и явно воевали лучше во всех отношениях. Недаром именно тогда, в июле, а не под Москвой, появился знаменитый приказ № 227. Но следует отметить, что Гитлер подобный «стоп-приказ» отдал ещё прошлым декабрем, хотя там, на сколько я понимаю, к заградотрядам это всё-таки не привело, хотя штрафные роты и появились. Но таким приказами войны не выигрываются, всего лишь констатируются настроения и положение вещей. А положение было аховое. Советская армия драпала. Панически и неумело. В результате чего оказалась у Волги и Кавказских гор.
Но есть ещё один нюанс. Ещё с отрочества, разглядывая карты сражений под Сталинградом, я постоянно пытался понять и не мог какую-то разумную мысль и цель происходившего, особенно с точки зрения немцев. Конечно, во фразе, приписываемой снайперу Василию Зайцеву: «За Волгой для нас земли нет» предельно ясен психологический и идеологический смысл, но, если хоть немного задуматься, то это мало может объяснить особую ценность земли «за Волгой». Посмотрите сами. На что был направлен удар немцев? Куда и зачем там дальше идти? В казахские степи? Даже как обходной маневр с дальним прицелом на Свердловск выглядит совсем дурковато. Да и не ставилось, и не могло ставиться ещё тогда такой цели, при всех успехах летней кампании было не до того.
Не очень убедительно выглядят и все стандартные классические объяснения особой значимости именно этого места и этого города, что для немцев, что для русских, начиная от «важнейший промышленный центр» и «стратегически важный транспортный узел» и заканчивая языческими заклинаниями про «имя Сталина». Я не буду опять же здесь и сейчас углубляться в нюансы и частности, отмечу лишь очевидное, что не только как промышленный центр, но и как просто город в обычном понимании Сталинград с какого-то момента просто перестал существовать, важным транспортным узлом он был, но отнюдь не выдающимся и исключительным, те же Харьков или Ростов-на-Дону значение имели не сильно меньшее, а «имя Сталина» у нас тогда носил не один город, а практически вся страна, что поначалу не очень ей помогало. Так что, вопрос остается, чего там было такого особого?
Но тут как раз особой загадки нет. У немцев в том направлении никаких целей вообще не было. Они осуществляли и до определенного момента очень успешно операцию «Блау» со всеми запланированными продолжениями по захвату нефтедобывающих районов на юге. А к Сталинграду вышли только для того, чтобы защитить свои войска с севера. То есть, по сути, изначально довольно рутинная и относительно второстепенная операция прикрытия. По идее, им брать сам город, а, тем более, форсировать Волгу, было совершенно не нужно. Хватило бы по условной линии Харьков- Сталинград, это всего километров шестьсот с небольшим, расстояние по масштабам боевых действий того времени не самое грандиозное, организовать достаточно эффективную оборону от возможной угрозы сверху, ну, или, на всякий случай, для верности, спуститься к Астрахани, чтобы совсем уже перекрыть доступ любым угрозам наступающим в сторону нефти войскам.
А с другой стороны, что такого особого в этом самом Сталинграде было защищать русским? Понятны все пропагандистские визги про «имя вождя» с эмоциональных и психологических точек зрения, но это в газетах продолжали писать, что в атаку бегут с криками «За Родину, за Сталина!». А не только те, кто воевал в окопах на передовой, но и к тому времени уже и те, кто ими руководил, прекрасно знали, что, во-первый, в атаку вообще редко бегут, поскольку войска в основном не состоят из профессиональных стайеров, ползти много надежнее, а, во-вторых, если для последнего броска и поднимались в полный рост, то из уст неслось обычно неслось несколько иное, не столь приличное и идеологически выдержанное.
Так что, чепуха всё это и пустая болтовня. Отдали всю Белоруссию и Украину, Крым с «городом русской славы» Севастополем, огромное количество старинных российских городов, позволили блокировать Ленинград, да и за Москву в тот момент Сталин отнюдь не был спокоен, это, кстати, сыграло не лучшую роль в том, что, имея довольно случайно весьма подробную информацию о планах операции «Блау», он изначально не очень в неё поверил, продолжая ожидать повторения немецкого наступления по центру. Короче, воевали объективно хуже гитлеровцев. И встали у Волги.
Я, естественно, как многие люди моего поколения, внимательнейше прочел всё художественное на эту тему. И Виктора Некрасова, и Василия Гроссмана, и Юрия Бондарева, и Константина Симонова, и многое подобное. Читал в большом количестве мемуары, да, конечно, причёсанные советской цензурой, но неизбежно носившие в себе осколки реальности, которую не могла скрыть никакая редактура. Но главное даже не это. Мне посчастливилось застать в живых ещё немало людей, которые не просто воевали, но прошли и именно Сталинград. И я всегда пытался получить от них максимально правдивую и искреннюю информацию, приставая с иногда, подозреваю, достаточно бестактными вопросами о войне. Иногда мне удавалось получить весьма нестандартные и информативные ответы. Но сейчас уже вынужден окончательно признать, что главного я так и не понял.
Что, собственно, произошло? Почему именно там и тогда они так намертво вцепились в эти мертвые руины на выжженном берегу, и оказались не нужны никакие штрафбаты и загродотряды, роль которых и в принципе несколько преувеличена (при всей важности и необходимости об этом говорить, поймите меня правильно), но которые в той битве вообще не имели никакого практического значения? Что принципиально изменилось? Какой появился новый фактор и появился ли он?
Хотелось бы ещё упомянуть два момента. Произошедшее в районе Сталинграда трудно с некоторой натяжкой можно называть битвой или сражением в обычном понимании. В ряду с, казалось бы, подобными типа той же обороны Москвы или Курской дуги. Даже если несколько искусственно ограничивать начало семнадцатым июля, то всё равно активные боевые действия практически непрерывно продолжались более полугода. Многовато для какого-то единичного порыва или случайного стечения обстоятельств. Это получается уже нечто вроде отдельно войны, к которой даже слово «мини» не очень подходит, учитывая количество жертв и степень взаимного остервенения.
И второе. Речь не только о солдатах, дравшихся непосредственно у Волги. Много чего было и иного, вроде вспомогательного и сопутствующего, но, по сути, неотъемлемого. Из наиболее яркого и известного, например, неудачная попытка одного из самых профессиональных и талантливых немецких полководцев Манштейна деблокировать с юга армию Паулюса. На счету Эриха и до того, и, что немаловажно, после было немало блистательных побед. А тогда ему не противостоял никто из хоть сколько-то сравнимых военачальников. Танки Манштейна у Котельниково не пропустили солдаты. Без особых тактических и стратегических ухищрений. Вот просто уперлись тупо и не дали пройти.
Да, кстати или не очень, но точно напоследок. Если читаешь сводки «Совинформбюро» того времени или даже многие современные исследования, то в большинстве случаев встречаются формулировки о «превосходящих силах противника», фразы «несмотря на численное превосходство противника», «при превосходстве немцев в живой силе и технике» и тому подобное. А начинаешь разбираться, так выясняется, что не только никакого превосходства не было, а всё как раз ровно наоборот. Так вот, под Сталинградом на всех этапах и почти во всех локальных точках у немцев действительно было численное превосходство, иногда весьма значительное. Так же, как по количеству артиллерии и авиации.
В общем, вся эта история была для меня несколько странноватая и до сих пор окончательно не очень понятная.