Но, прежде чем перейти к самой так называемой «революции», думаю, следует если не ответить, подозреваю, полный и окончательный ответ сейчас уже или пока просто невозможен, то по крайней мере задаться двумя очевидными вопросами и попробовать составить хоть какое-то мнение. Во-первых, какое участие СССР изначально принимал в создании, а потом и функционировании самой НДПА, и, во-вторых, какова роль Союза непосредственно в перевороте. И ответы тут не то, что особо сложны, но слишком мало реальной достоверной информации.
Да, несомненно, создание такой партии, особенно в соседней стране, с которой существуют достаточно близкие отношения, не могло пройти совсем уж мимо внимания наших «соответствующих органов». Сам Тараки первый раз приезжал в СССР ещё в шестьдесят третьем, за пару лет до учредительного съезда партии, когда основные работы по её организации были в самом разгаре. О том его визите почти нет серьезных сведений и документов, но во всяком случае в практическом смысле это не имело каких-то особых видимых последствий. Но вот уже в шестьдесят шестом, после каких-то первых заметных мероприятий новой политической силы, таких, например, как выход, а потом вскоре и закрытие властями собственной газеты, Нур Мухаммад умудряется приехать в Союз «на лечение», проводит здесь месяца полтора и уж в это время точно достаточно близко общается с сотрудниками международного отдела ЦК КПСС. Но опять же, на каком уровне и что именно служило темой общения точно не известно. Из видимых оставшихся следов несомненен лишь факт, что авторизованный перевод Тараки с английского на дари советского учебника «Основы марксизма-ленинизма» под названием «Новая жизнь» был отпечатан в Баку и тайно переправлен в Афганистан. Есть информация, не сильно документированная, ещё о некоторых, ну, по крайней мере об одном, посещении лидером НДПА Москвы и консультациях с нашими, хоть и не самыми главными, но достаточно высокопоставленными партийными функционерами, даже называются какие-то конкретные фамилии, но опять же несомненных фактов маловато.
Короче, самого основного, то есть, были ли какие-то серьезные финансовые вливания и организационная помощь со стороны внешних советских спецслужб мы точно не знаем и знать не можем. Но судя по имеющейся в настоящее время хоть относительно открытой информации и за прошедшие годы просочившимся обрывкам сведений создается впечатление, что НДПА не было в основном всё-таки произведением наших условных чекистов, хотя отношение к её созданию оставалось, конечно же, положительным, однако без особого фанатизма и какой-то серьезной реальной поддержки.
Что же касается непосредственного участия СССР в вооружённом перевороте и свержении режима Дауда, тут всё несколько проще. Ещё раз повторю и подчеркну, документы о такого рода «мероприятиях», если они в принципе существовали в обычном понимании, до сих пор не рассекречены и неизвестно сохранены ли и будут ли сохранены. Но общая логика событий и неизбежно за прошедшие годы проникшие сквозь информационную блокаду хоть какие-то личные воспоминания и мнения говорят о том, что Апрельская революция была для советского руководства и для наших спецслужб абсолютно неожиданной. И большинство свидетелей, даже в какой-то мере причастных к тем событиям, объясняют это довольно просто и на первый взгляд вполне логично.
С одной стороны, у Союза были слишком хорошие отношения с Даудом и, несмотря на некоторые, появившиеся последние годы его правления шероховатости, никто не видел смысла и пользы в дестабилизации этого региона, всех всё относительно устраивало. А, с другой стороны, прекрасно это понимая, и руководство НДПА старалось не ставить о своих конкретных планах в известность советское начальство, опасаясь противодействия, ну, или по крайней мере какого-то не слишком устраивавшего афганских товарищей вмешательства. Так что, думаю, нам следует признать, если, возможно, какую-то минимальную роль, больше моральную, а не практическую, в создании НДПА наши и сыграли, то «революцию» вряд ли можно с полным основанием считать первым замаскированным вторжением в Афганистан, организованным и инспирированным СССР. Во всяком случае никаких серьезных оснований для этого не имеется.
Но как бы там ни было, афганские марксисты готовились, обычно для подобных ситуаций копили силы и ждали удобного случая и он, конечно же, представился. Был такой довольно известный в НДПА и относительно в стране Мир Акбар Хайбар, член ЦК, бывший главный редактор партийной газеты и его семнадцатого апреля семьдесят восьмого застрелили. Сделали ли это только братья Алемьяр или принимал участие ещё и подполковник Тарун, кто всё эти люди на самом деле были, на кого работали и чей приказ реально исполняли, до сих пор существует множество самых разных, иногда прямо противоположных версий, порой весьма убедительных, но я сейчас в них вдаваться не стану, тема отдельная, но хоть весьма любопытная, однако более беллетристическая и мало что сейчас по сути способная прояснить. Хотя, конечно, поле для конспирологов широчайшее, но что мы на чужом будем топтаться, слава Богу тут любителей предостаточно и без меня. Однако, судя по всему, сам Дауд лично распоряжения не давал и вообще был весьма удивлен и недоволен произошедшим, что вполне естественно, действительно, глупое, несвоевременное и мало полезное для него событие, впрочем, от Дауда уже почти ничего не зависело. Спусковой крючок был нажат.
Похороны Хайбара переросли в демонстрацию, не такую уж и массовую, даже по самым оптимистичным поздним подсчётам тысяч максимум двадцать человек, не запредельно для трехмиллионного (тут данные сильно рознятся, возможно, в тот момент было и меньше, но всё равно минимум миллион, в любом случае не очень соотносимо) города. Однако прецедентно опасно, и Дауд по сути оказался перед необходимостью арестовать руководство НДПА. В ночь на двадцать шестое отправили в тюрьму Тараки и Кармаля, а через несколько часов и уже находившегося под домашним арестом Амина. Стали думать, как с ними поступить, но мужики прекрасно понимали, что Дауд ничего хорошего по этому поводу придумать не может, да и вариантов особых у него нет. Как, собственно, и у них. Амин умудрился в последний момент некоторой до сих пор не до конца понятной неразберихи среди даудовских спецслужб через сына передать своим сторонникам в войсках инициировать ещё в марте разработанный план захвата власти и смены правительства. На улицы Кабула вышли танки героической четвертой танковой коммунистической бригады, а в воздух поднялись верные идеям социализма самолеты. В общем, скинули они Дауда.
Тут опять не могу удержаться от небольшого отступления и не поделиться моей любимой сценой из этого спектакля. Марксисты только что взяли власть, и верхушка партии собралась, чтобы решить, что делать с Даудом. Классическая ситуация, многократно повторявшаяся в истории в разных вариантах, но удивительно однообразная по сути. Все понимали, что гада надо кончать, но каждый опасался первым произнести решающее слова, мало ли что, зачем излишне лично нарываться. Потому всё пытались заболтать и утопить как бы в горячих спорах, а на самом деле просто друг перед другом хитрожопили. И тут заходит в комнату, как я понимаю тогда ещё лейтенант, ну, максимум, может, капитан Имамуддин с рукой на перевязи и автоматом наперевес. Он учился в СССР, правда, не знаю точно когда, но, это уже без сомнений, впоследствии дослужился до генерала и даже, как я понимаю, в конце восьмидесятых до должности заместителя Министра обороны по боевой подготовке. И вот этот тогда ещё молодой офицер пытается что-то сказать, но от него отмахиваются, мол, погоди, не до тебя, и продолжают яростно дискутировать. Имамуддин долго переминается с ноги на ногу, ещё несколько раз пытается вставить хоть слово, но опять бесполезно и он уже хочет плюнуть и уйти, устал, рука болит и вообще несколько даже обидно. Но тут, наконец, возникает крохотная пауза и человеку с автоматом, наконец, удается произнести фразу, типа, мужики, хорош базарить, я уже там всех покрошил…
С самим Даудом и его окружением действительно поступили четко и жестко. Потом, естественно, рассказывали, что там все погибли в перестрелке, которую, конечно, самые первые и затеяли, но факты достаточно наглядно. Одновременно застрелили не только самого президента, но и пятерых (я, правда, насчитал семерых, но не буду спорить с официальными данными) его детей, в том числе и малолетних, брата и ещё от двух до трех десятков близких родственников. Это не считая множества прочего так или иначе причастного к власти народа. В общем, поляну почистили от души, можно было начинать на ней забавляться.
Они и начали. Была провозглашена Демократическая Республика Афганистан. Высшим органом законодательной власти стал образованный 29 апреля Революционный совет. Председателем Ревсовета и одновременно премьер-министром избрали Нур Мохаммада Тараки. И принялись строить, пусть и с афганским лицом, пусть и своеобразный, но он всегда с чьим-то лицом и у всех своеобразный, однако именно социализм, что тут лукавить и лицемерить. Более того, социализм во многом конкретно по советскому образцу с применением массы его методологий и инструментов. Естественно, хоть это и было воспринято в СССР без особого восторга, поскольку, как уже отмечено, не совсем нами инициировано, запланировано и, соответственно, полностью руководимо, но с явной благожелательностью и уж точно без малейшей враждебности. Понятно, что и с противоположной стороны отношения самые теплые и дружественные.
Собственно, сам Тараки практически сразу захотел дружить серьезно и по крупному, но наши раскачивались медленно, прикидывали разные предметы к носу и только в сентябре Брежнев публично заявил о поддержке ДРА, после чего стало возможно обсуждение какого-то особого отдельного договора о сотрудничестве. И тут поначалу в какой-то степени сыграли отрицательную роль максимализм и нетерпеливость афганских ребят, они сходу запросили «дружескую помощь» в таком объеме, что к тому моменту уже несколько скуповатые и расчетливые наши слегка вздрогнули и принялись занудливо тянуть волынку.
Однако Тараки с Амином прибегли с своего рода шантажу, мягко намекнув, что им придется обратиться к кому-нибудь ещё из хороших людей и братских народов, а тут ещё заваруха в Иране, усиливающая политическое и стратегическое значение того региона, в общем Леонид Ильич в конце концов дал отмашку. И уже в начале декабря семьдесят восьмого Тараки приезжает в Москву, где в Большом Кремлевском дворце в присутствии членов политбюро ЦК КПСС и делегации ДРА подписывает с Брежневым «Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между Союзом Советских Социалистических Республик и Демократической Республикой Афганистан». Долгие и продолжительные аплодисменты.
Что там марксисты начали чудить в этой замечательной стране с почти девяностопроцентно неграмотным населением, живущим на горных вершинах, склонах и перевалах, занимающих больше трех четвертей государства, преимущественно в ещё дофеодальном родоплеменном обществе, у меня есть сейчас меньше всего желания рассказывать и анализировать. И дело даже не столько в том, что эти в достаточно большой степени отмороженные леваки наломали дров, сколько в том, что они начали ломать их слишком быстро и по самым крутым коммунистическим меркам. Открыто и на полном серьезе заявляли, что путь, который СССР прошел за шестьдесят лет, они легко преодолеют за пять, а мечети станут пустыми и вовсе максимум через три.
Как бы там ни было, сопротивление началось довольно быстро, и на крестьянско-племенном уровне, и на религиозном, и на многих других, в том числе личностно-вождистском, очень важном для тех мест. Сначала относительно стихийное, но вскоре начало организовываться, подключились «зоны племен», доброжелатели и специалисты из соседних Пакистана и Ирана, всё более как значительную силу стало осознавать себя духовенство, хорощо подогреваемое просто чувством элементарного самосохранения.
К тому же, я не зря и не из желания лишний раз использовать дешевый шаблонный публицистический прием поставил слово «революция» в кавычки. На самом деле это был конечно же достаточно обычный и стандартный военный переворот (которым по большому счету является каждая революция, вопрос только в мере и степени), во время которого и, главное, после, баланс сил очень зависит от максимум нескольких тысяч вооруженных людей, особенно офицеров. А тут именно они, основная опора новой власти, начали все больше переходить на сторону оппозиции, по большей части радикально-мусульманской.
В общем, уже к марту семьдесят девятого ситуация сложилась настолько аховая, что Тараки в довольно истерическом тоне запросил вооруженной помощи от «братского СССР». Существует в открытом доступе запись его телефонного разговора от восемнадцатого числа с Косыгиным, интересующимся очень рекомендую почитать самим, чрезвычайно ярко и увлекательно. Но если в нескольких словах, то Алексей Николаевич пытается объяснить, что стремно присылать наши войска, у мятежников есть рации и весь мир немедленно, узнав, заверещит о советской агрессии. На что Тараки его успокаивает и уговаривает: «Я предлагаю, чтобы вы на своих танках и самолётах поставили афганские знаки, и никто ничего не узнает… Если вы пришлете войска в Кабул и они пойдут из Кабула на Герат, то никто ничего не узнает, по нашему мнению. Будут думать, что это правительственные войска… Хотим, чтобы к нам послали таджиков, узбеков, туркменов, для того чтобы они могли водить танки, так как все эти народности имеются в Афганистане. Пусть наденут афганскую одежду, афганские значки, и никто их не узнает. Это очень лёгкая работа, по нашему мнению…»
Там есть ещё один замечательный момент. Когда Косыгин предлагает срочно прислать дополнительное оружие и технику, даже доставить самолетами, Тараки возражает, что нет людей, которые умеют всем этим пользоваться, а Алексей Николаевич удивляется, мол, мы же столько офицеров для вас обучили и подготовили. И Тараки вынужден признаться, что слишком многие из них перешли на сторону врага, без советских таджиков, узбеков и туркменов никак не обойтись. И заканчивает Косыгин великолепно: «Мы товарищи с вами и ведем совместную борьбу, поэтому стесняться друг друга нечего. Этому надо и все подчинить. Мы вам ещё позвоним, скажем наше мнение».
«Стесняться друг друга нечего» вызывает особое мое восхищение. Лучше и точнее не скажешь.
Но всё-таки от серьезного ввода войск пока воздержались. Ограничились советниками и той самой техникой с вооружением. Власть Афганистана с грехом пополам как-то продолжала руководить. И тогда в сентябре Хафизулла Амин совершил переворот. Только тут очень важно понять, что это не в коем случае не была «контрреволюция» или что-то похожее на Альенде и Пиночета. Просто ближайший друг и соратник лидера, второй человек в партии и государстве, премьер-министр захотел стать первым и нашел для этого силы и возможности. Сам по себе переворот, его сюжет и всё к нему относящееся являются отдельной весьма красочной и увлекательной темой с множеством богатейших оттенков от приключенческо-авантюрных до гротесково-комический и даже неподдельно трагических. Но меня сейчас это не очень интересует, достаточно отметить всего лишь несколько принципиально важных для нас фактов. Мятеж чисто внутрипартийный, проведенный именно по классическим канонам такого рода событий, особенно характерным для и партий именно такого типа.
Сначала Амин, во время отсутствия Тараки в стране, организует инсценировку покушения на самого себя, во время которой в частности гибнет подполковник Тарун, личный телохранитель Тараки, но давно втайне «работающий» на Амина. Уже шестнадцатого сентября проходит чрезвычайный пленум ЦК НДПА, на котором было принято решение «исключить Нур Мохаммада Тараки из партии за организацию покушения на Амина, убийство члена ЦК партии Сеида Дауда Таруна и другие беспринципные действия, а также отстранить его с поста председателя Революционного совета». Официально в средствах массовой информации публикуется, что «Пленум всесторонне и внимательно рассмотрел просьбу Н. М. Тараки, в котором он сообщает, что по состоянию здоровья не может продолжать исполнять партийные и государственные обязанности. Пленум единогласно решил удовлетворить эту просьбу и вместо него избрать генеральным секретарём ЦК НДПА члена политбюро ЦК партии, премьер-министра ДРА товарища Х. Амина».
Пару недель утверждают, что Тараки проходит лечение, но уже утром десятого октября афганское информационное агентство Бахтар объявило по кабульскому радио и телевидению, что Нур Мохаммад Тараки скончался «9 октября в результате серьёзного заболевания, которое длилось уже в течение некоторого времени» и что «тело покойного захоронено в фамильном склепе».
А на самом деле трое верных коммунистическим идеалам и своему новому руководству офицеров попросту задушили Тараки подушкой. Прекрасный и очень характерный для общей стилистики момент. По позднейшим рассказам одного из свидетелей и практически соучастников убийства, Тараки, уже всё поняв про свою судьбу, снял с руки часы и попросил передать их своему лучшему другу Амину. Не знаю, передали ли и что тот с ними сделал, но обещали.
И ещё раз самое главное. Никаких принципиальных и кардинальных изменений не произошло. НДПА по-прежнему остается у власти, и генеральная линия её никаким образом не меняется, исключая мелкие тактические чисто внутренние вопросы. Более того, именно Амин первым официально и публично объявляет, что его страна строит социализм. И в руководстве и государства и партии, несмотря на постоянные пертурбации и чистки (что опять же стандартно для подобных ситуаций и структур) по сути остается всё тот же костяк марксистов-ленинцев, которые совершили «апрельскую революцию». Никаких малейших покушений на главные положения договора о дружбе с СССР даже не намечается. Советы для Амина всё такой же ближайший союзник, которому он полностью и безоговорочно доверяет. Более поздние разговоры о его возможном сотрудничестве с ЦРУ, это вообще нелепые и бредовые конспирологические фантазии, которым не только не существует даже малейших косвенных подтверждений, но даже и упоминать об этом не хочется, настолько смешно. На ключевых постах в армии находятся выпускники советских военных учебных заведений. Сотни новых продолжают готовиться в СССР. Список всего этого можно продолжать до бесконечно, но бессмысленно, поскольку он никак не приближает к ответу на самый фундаментальный вопрос – а нахрена?
Вообще, диву даешься, когда читаешь документы того же Политбюро ЦК КПСС ещё от марта месяца, при живом Тараки, насколько многие наши руководители, и Громыко, и Андропов, и Косыгин, и Кириленко, и на самом деле почти все здраво и, если бы такое слово к ним в принципе было применимо, мудро оценивали ситуацию в Афганистане и перспективы советского туда вторжения. Моментами просто какие-то уникальные объективные прозрения и странно несвойственное коммунистическим политикам трезвое понимание событий.
И практически эти же самые люди, за редчайшим исключением, уже в декабре принимают решение о вводе войск. Хотя, ещё раз повторю, ничего принципиально нового особенно и именно с точки зрения увеличении угрозы со стороны Афганистана для СССР не произошло. Опять же более поздние разглагольствования с попытками как-то что-то объяснить и оправдать, гроша ломаного не стоят. Даже обсуждать их не имею никакого желания. Это тот же серийный вариант «если бы мы не оттяпали Крым, в Севастополе стояли бы корабли НАТО». Даже ещё более убогий. Афганистан тогда никаким образом не входил в сферу что политических, что стратегических интересов США. А вот после уже как раз очень даже стал входить, как мышеловка для СССР, но тут другая история, которую мы сейчас не трогаем.
А тогда обстановка примитивная и прозрачная. Да, в Афганистане бардак и власть Амина не слишком прочная, но он свой в доску строитель социализма, безусловно преданный великому старшему брату. Легитимна ли его власть? Ну, в общем не менее легитимна, чем власть у этого самого старшего брата, которому уж точно не быть судьей в этом вопросе. Существует ли или хотя бы имеется шанс возникновения в тот момент террористической угрозы со стороны Афганистана для СССР? Господа, да ни о каком терроризме тогда и речь не идет. То есть, они там в той или иной степени террористы, но внутренние. Наша граница на замке, там стальной стеной стоит Карацупа со своим Ингусом, переделанным из Индуса. Однако самое главное, что афганцам, кто бы они ни были, совсем у нас делать нечего, наркотрафик ещё не налажен, а шурави для массового сознания вовсе не враги.
Имеет ли место иностранное вмешательство в дела Афганистана, которое бы дало по крайней мере формальный повод в соответствии с «Договором» Союзу вводить войска? Пакистанцы с иранцами, несомненно, в какой-то степени воду мутят, но даже само наше руководство прекрасно понимает и неоднократно излагает, что тут нет той и в таком масштабе явной государственной вооруженной агрессии, которая могла бы ввод войск оправдать. Америка и НАТО? Уже всё сказал, но могу только дополнить, что смешно говорить об Афганистане, когда Турция с пятьдесят второго в НАТО, там американские базы и скорее всего готовое к использованию ядерное оружие, и это не какие-то там предположения и фантазии, так почему тогда не послать Таманскую с Кантемировской дивизией на Стамбул, чего мелочиться?
Короче, с какой стороны не посмотри, полный бред. Я лично для себя могу назвать только одну причину. Помните, как Василий Иванович с Петькой спешат на поезд и вбегают на перрон, когда поезд уже отошел? Василий Иванович бросает чемодан, разворачивается и бьет Петьку по морде. Петька: «За что?!» Василий Иванович: «Ну, ведь что-то же надо делать». В чистом виде этот же случай. Просто что-то надо делать. И они этим занялись.
И что же дальше они совершили такого замечательного, что давало бы повод гордиться подвигом советских солдат, выполнявших свой интернациональный долг? Обманным путем под разными липовыми предлогами ввели в суверенную страну замаскированные отряды диверсантов, захватили штурмом дворец своего ближайшего друга, полностью им доверявшего Хафизуллы Амина, покрошили там всех, включая собственного военного врача, не вовремя попавшегося под руку, привезли с советской военной базы и посадили на престол старого своего агента Бабрака Кармаля, а потом написали в «Правде»: «В результате поднявшейся волны народного гнева Амин вместе со своими сторонниками предстал перед справедливым революционным судом народа и был казнён».
Надо сказать, что не только во всем мире, но прекрасно помню и многие у нас тогда от удивления, доходящего с степени ужаса схватились за голову: «Они что, совсем уже всех за полных идиотов держат?»
Ну, в общем, довольно глупое удивление. Да, держат. До сих пор прекрасно держат. Чем та история закончилась, всем хорошо известно. Чем она в принципе закончится, мне тоже понятно. Но они гордятся. И чем дальше, тем больше. Очень убедительно рассказывают, что те действия были не только вынуждены, навязаны врагами и неизбежны, но и чрезвычайно благородны.
Молодцы!