Вот только что была очередная годовщина начала Войны. День для моей семьи всегда очень памятный, естественно и для меня с самого раннего детства. Это, конечно, совсем не праздник. Это отметина, как зарубка на дереве, очень глубокая и чудом не убившая. Да, понятно, нельзя сказать, что тогда Россия спасла Грузию, воевали все вместе, плечом к плечу, и никто героизма грузинских воинов и всего народа не умаляет. Но все-таки, согласитесь, совсем объективно, просто чисто количественно, основную тяжесть трагедии взяла на себя именно Россия, и, если даже не благодарность, то воспоминания о боевом братстве должны были хотя бы смягчить негативные эмоции грузин. А им будто вожжа под хвост попала. Неужели столь подвержены психологическому и идеологическому давлению подлых америкосов?
Тут в комментарии к одному моему недавнему тексту, посвященному Грузии, читатель не без упрека в адрес Михаила Юрьевича вспомнил строчку из его поэмы «Ребенка пленного он вез». Действительно, на первый взгляд странновато. Даже женщин и стариков, в зависимости от ситуации, иногда брали в плен, а детей, случалось, забирали в рабство, но «пленный ребенок» это и вправду нечто экзотическое, может быть Лермонтов выразился несколько неряшливо, пусть и невольно, но в угоду поэзии исказил действительность? Давайте посмотрим.
На уроках истории нас учили просто и незатейливо. Мусульмане со стороны Турции и Ирана хотели уничтожить наших грузинских христианских единоверцев, те обратились за помощью к России и были спасены путем присоединения к империи. Но мы сейчас не станем вступать на скользкий путь обсуждения уровня добровольности этого присоединения, тем более, что никакой единой Грузии тогда и вовсе не существовало, и оставим в покое нюансы и подробности выполнения Георгиевского трактата со всеми последующими периодами и этапами. Для нас сейчас вполне достаточно констатировать, что с самого начала девятнадцатого века процесс пошел очень активно, Российская империя окончательно определилась, что это теперь будут её территории, которыми нужно управлять и на которых требуется осуществлять определенную деятельность.
И всё бы хорошо, никаких особых проблем нет, если бы не всегда готовая напакостить география. Места те потому и называют Закавказьем, что они отделены от основной части империи Кавказским хребтом. И транспортное сообщение могло осуществляться по одной единственной древней почти тропе через перевал, впоследствии названной Военно-грузинской дорогой. И проходила она через места, в общем-то совсем ненужные и особенно тогда практически бесполезные для России. Но там жили племена с одной стороны довольно бедные и диковатые, с другой – весьма воинственные и не без некоторых оснований считавшие эти земли своими. Они не очень понимали, почему за просто так должны пропускать по дороге все богатства, для них совсем уж несметные, которые начали по ней всё активнее перемещаться. И брали своё по понятиям и справедливости. А государство наше называло это грабежом, на что, мне представляется, тоже имело определенные основания.
Так эти кавказские народы и попали под раздачу. В общем, тут чисто «в чужом пиру похмелье». По большому счету претензии у них могут быть в основном к грузинам. Сами по себе русскому царю они даром были не нужны. Но ситуация сложилась так, как сложилась и за дело взялся генерал Ермолов.
В поэме Лермонтова есть и Тифлис, и Арагва с Курой, и монастырь действительно был грузинским. На сам Мцыри, вопреки странноватому школьному впечатлению многих или, по крайней мере, некоторых отнюдь не был грузином. Тогда не сильно разбирались в оттенках вайнахов и прочих мелких народностей, именуя их всех в наиболее толерантном варианте вежливо горцами, а между собой, особенно среди людей военных, попросту зверями, но мальчик в современных понятиях был скорее всего именно чеченцем. Иногда встречается информация, правда, больше похожая то ли на легенду, то ли на слухи, что ещё во время своей первой поездки на Кавказ Михаил Юрьевич услышал эту историю от одного монаха, биография которого была сходна с героем будущей поэмы. Но тут нет смысла гадать, поскольку имеется вполне документальная и достаточно общеизвестная история жизни художника Захарова, с которым Лермонтов был лично знаком. Я лишь напомню предельно кратко.
Это произошло в ауле Дади-Юрт в восемьсот девятнадцатом. Вот как описывает событие сам генерал Ермолов:
«Желая наказать чеченцев, … предположил выгнать их с земель Аксаевских ... При атаке сих деревень, лежащих в твердых и лесистых местах, знал я, что потеря наша должна быть чувствительною, если жители оных не удалят прежде жен своих, детей и имущество, которых защищают они всегда отчаянно, и что понудить их к удалению жен может один только пример ужаса.
В сем намерении приказал я Войска Донского генерал-майору Сысоеву с небольшим отрядом войск, присоединив всех казаков, которых по скорости собрать было возможно, окружить селение Дадан-юрт, лежащее на Тереке, предложить жителям оставить оное, и буде станут противиться, наказать оружием, никому не давая пощады. Чеченцы не послушали предложения, защищались с ожесточением. Двор каждый почти окружен был высоким забором, и надлежало каждый штурмовать. Многие из жителей, когда врывались солдаты в дома, умерщвляли жен своих в глазах их, дабы во власть их не доставались. Многие из женщин бросались на солдат с кинжалами.
Большую часть дня продолжалось сражение самое упорное, и ни в одном доселе случае не имели мы столько значительной потери, ибо, кроме офицеров, простиралась оная убитыми и ранеными до двухсот человек. Со стороны неприятеля все, бывшие с оружием, истреблены, и число оных не менее могло быть четырехсот человек. Женщин и детей взято в плен до ста сорока, которых солдаты из сожаления пощадили как уже оставшихся без всякой защиты и просивших помилования (но гораздо большее число вырезано было или в домах погибло от действия артиллерии и пожара). Солдатам досталась добыча довольно богатая … большая же часть имущества погибла в пламени. Селение состояло из 200 домов; 14 сентября разорено до основания».
Ещё раз повторю вслед за генералом: «Женщин и детей взято в плен до ста сорока». Так что, про «ребенка пленного» это не Лермонтов придумал. Что же касается данного конкретного мальчика, то, скорее всего (с абсолютно точным документированием тут тоже есть проблемы), его, почти совсем грудного младенца не очень понятно даже какого возраста нашли рядом с убитой матерью и Ермолов отдал его под присмотр семейному казаку Захару Недоносову, где до того безымянное дитя, в смысле, наверняка при рождении как-то названное, но никому из оставшихся в живых не было известно как, и получил фамилию Захаров вместе с русским именем и отчеством Петр Захарович. Там он прожил года четыре, после чего его забрал на воспитание другой уже генерал Ермолов, Петр Николаевич, который, уйдя в отставку и переехав в Москву, пристроил проявлявшего в этой области большие способности в обучение к известному тогда портретисту Волкову. А в тридцать третьем Петра Захаровича зачислили в Петербургскую академию художеств, которую тот впоследствии успешно и закончил с правом почетного потомственного гражданина и званием свободного художника.
Захаров никогда не считался, да и мне не представляется таким уж великим живописцем. Но его профессионализм и репутация особенно как портретиста были довольно высоки и многие известные люди обращались к его услугам. Его работы есть во всех наших ведущих художественных музеях. Один из самых известных портретов тот, где изображен генерал Ермолов, но не тот, который его вырастил, а Алексей Петрович, тот, который уничтожил его родной аул. за что Академия художеств удостоила Захарова золотой медали и присвоила звание академика.
Но есть один любопытный нюанс. С какого-то момента художник стал подписывать свои картины «Захаров из чеченцев», «Захаров-Чеченец» или «Захаров-Дадаюртский». Это как-то не очень в наших традициях. Обычно в Российской империи национальный аспект старались не сильно подчеркивать, особенно среди полностью ассимилировавшихся русскоговорящих, а уж в авторских подписях художников я подобного как-то и вовсе не припомню, возможно, кто-нибудь из более глубоких знатоков меня поправит. И уж точно Россия сделала для Петра Захарова много добра. Ребенок из горного аула в другой ситуации и мечтать не мог получить воспитание в столичной генеральской семье и стать академиком. И как будто был за всё благодарен, никогда не высказывая и не выказывая и малейших претензий. А вот, поди ж ты, «из чеченцев», «Дадаюртский»…
За что же они нас так не любят? Свиньи бессовестные.
И под конец я всё-таки не могу удержаться от того, чтобы привести небольшую цитату из одного, на мой вкус, лучших русских романов прошлого века. Хотя кому-то она может показаться не имеющей никакого отношения к теме.
«Вежливость евнуха страшнее, однако, чем сварливость. Геродот рассказывает.
Жил юноша Ермотим в городе Педасее. И жил там почтенный купец Панноний. Был он продавец живого, не мужского и не женского, товара. Он оскопил юношу Ермотима и продал его за большие деньги царю персидскому Ксерксу. И Ермотим понравился Ксерксу, он был умен и храбр, и Ксеркс приблизил его к себе. И когда Ксеркс завоевал город Педасею, Ермотим попросил назначить его туда сатрапом.
И Панноний ужаснулся, когда услышал об этом назначении.
Но сатрап, прибыв в город, обласкал Паннония и оказал ему радушный прием.
Вскоре устроил он роскошный пир в честь Паннония и троих его сыновей, бывших в юношеском возрасте. И пир длился всю ночь, и Паннонию с сыновьями были воздаваемы почести.
Потом встал сатрап Ермотим и вынул меч из ножен.
И он приказал отцу оскопить своих сыновей.
И стоял и смотрел.
И потом велел сыновьям оскопить своего отца. Такова вежливость евнуха».