Я не стану сейчас никаким образом обсуждать или, тем более, оценивать это событие. Меня больше интересует странность устройства собственной головы. Каким непостижимым образом после получения этой информации мысли мои обратились к вопросу, не дающему мне покоя уже несколько десятилетий, за которые я при самом заинтересованном изучении так ничуть и не придвинулся к разгадке?
И ещё, тоже вроде не очень к месту. Юлия Леонидовна частенько озвучивает отнюдь не только её, но в принципе довольно распространенную идею, что нет сильных Азии или Африки, а есть слабая Европа, не то что раньше. Нет охоты и тут тоже вдаваться в анализ и полемику, но мне данная позиция во многих пунктах представляется по меньшей мере не совсем точно. И, прежде всего, условную европейскую культуру, а, следовательно, всё на ней основанное и из неё исходящее, я до сих пор, при всех мыслимых оговорках считаю самой продуктивной, эффективной и мощной. И не склонен присоединяться к тоскливому хору, исполняющему реквием по Европе.
Однако и претензии мои лежат в несколько иной плоскости. Коробит не столько сегодняшняя якобы «слабость» всего этого цивилизационного варианта в целом, которому в любом случае не вижу продуктивной альтернативы, сколько отнюдь не сейчас появившаяся традиция обыкновенной человеческой тупости и подлости многих властителей. И вот с этим, собственно, связана мучащая меня загадка.
И последнее, что считаю нужным отметить. Сам я не являюсь большим поклонником Николая II. Не смею высказывать своего мнения о причислении его к лику святых, не мое дело, да и это не звание Героя России, там свои и совсем иные критерии, в которые человеку неверующему вовсе соваться не стоит. Но и как личность, исходя, естественно, из имеющейся у меня лично информации и субъективных оценок, и как исторический и политический деятель он у меня особого восторга не вызывает. Но это всё чепуха, никак не отменяющая того факта, что его вместе с семьей зверски убили. А могли спасти. Но практически все, кто реально мог, элементарно предали. И у каждого были свои собственные резоны. И сугубо индивидуальные, и как бы историко-политические, основывающиеся на условно интересах собственной страны в их понимании.
Но при всём этом совершенно необъяснимым для меня остается только поведение Георга V. Тем более, что уже в конце марта семнадцатого, то есть ещё при Временном правительстве английский кабинет министров официально заявил о согласии принять Романовых. Оставим сейчас в стороне вопрос, имели ли практическую возможность, не говоря уже о желании, Керенский и его окружение отпускать императорскую семью. Это не имеет никакого значения, поскольку уже буквально через неделю к большому удивлению многих даже из ближайшего окружения именно Георг начал мутить воду и вилять хвостом. Он и на министра иностранных дел Артура Бальфура давил, и много кому из королевского дома голову морочил, но более всего, конечно, наседал на главу правительства Ллойд Джорджа, доведя его почти до нервного срыва. В результате Дэвид собрал кабинет и бросился грудью на амбразуру, вопреки всяческим собственным принципам и убеждениям, а в результате исключительно по сути ультимативной позиции государя взяв на себя инициативу и ответственность за отказ принять Романовых.
При этом следует отметить, что большинство министров, даже не по каким-то политическим или идейным соображениям, они в основном как раз являлись довольно левыми по тем временам либералами, не испытывающими особой любви к монархам, а только из чисто этических и моральных принципов, возмутились. Мол, как же это можно отказываться от уже публично данного слова? Но король был непреклонен, соответственно и вынужденно премьер тоже, так что проломили ситуацию и всем пришлось смириться. Сдали Николая с потрохами.
И мне представляется совершенно неубедительным объяснение основной массы историков, в том числе, а, возможно, и в первую очередь английских, сформулированное Пирсом Брендоном: «Георг позволил дому Романовых кануть в историю и подставил своего кузена Николая II под пули только ради того, чтобы выжил дом Виндзоров». Я не вижу никаких реальных оснований считать, будто предоставление убежища Романовым чем-то действительно грозило английскому королевскому дому.
Это более похоже на лицемерную формальную отмазку. Никакого особенного и исключительного пика антимонархических настроений в Великобритании тогда не наблюдалось, ворчали и шумели на эту тему достаточно стандартно и традиционно. Никто всерьез Георга свергать в любом случае не собирался, да и не мешал он никому совершенно, стабильность государственной системы от него практически не зависела.
Можно и далее рассуждать бесконечно, приводя всё более доводов и изыскивая множество причин такого поведения английского короля. Но лично меня это ничуть не приближает к ответу на вопрос. Зачем на самом деле он так подло поступил? И в сухом остатке всё равно остается одно единственное. Дурак и сволочь.
Дураки и сволочи. А Европа не так слаба, как многим кажется. Но тем более иногда обидно.