Милые, добрые и гуманный мои соотечественники! Как же я вас всех люблю. Но сейчас совсем о другом. В истории с Навальным пошел иной эмоциональный вал, имеющий к Алексею Анатольевичу несколько косвенное отношение. После того, как его спецбортом за бешеные деньги всё-таки вывезли в Германию. А Васю Пупкина так бы спасали? А меня так бы спасали? Почему именно его, кто он такой?
За всем этим к какой-то степени дистиллированный и доже очищенный от любых политических пристрастий чисто животный естественный ужас. А как же я в подобной ситуации? Что будет со мной, так и подохну в провинциальной больничке с неустановленным диагнозом под вялое пожимание плечами уставших местных эскулапов?
Подло! Несправедливо!
Помню, лет десять назад у меня случился очередной приступ. Не буду уточнять чего, в данном случае значения не имеет, замечу лишь, что по стандартной классической шкале боли это практически максимум. Вечер пятницы. Любой, хоть как-то сталкивающий с нашей системой здравоохранения прекрасно знает, что это мертвое время и в прямом и переносном смысле. Однако выхода нет, жена вызывает скорую.
Приезжают как обычно достаточно профессиональные и деловые мужики. Супруга, тоже привычно сует мне в карман куртки «котлету» стодолларовых купюр и говорит врачам, чтобы по своему усмотрению везли меня в наиболее оптимальное, по их мнению, место, где есть шанс мне хоть чем-то помочь, а я расплачусь и с ними, и с тамошними товарищами без торгу по запросу.
Меня часам к одиннадцати привозят в ближайшую, но и самую из окрестных крупную городскую больницу в Филях. В приемном отделении одна сонная докторша, которая после разговора с врачами неотложки и уяснения ситуации начинает вызванивать и вытаскивать откуда-то себе на помощь медбрата и ещё кого-то сейчас уже точно не помню, да и тогда плавал на грани сознания. Что-то колют, ещё пытаются совершать некие действия, но я мало понимаю. Однако в моменты просветления успеваю расплатиться со скорой и отпустить её, а также материально заинтересовать врачиху до вполне приемлемого уровня.
Короче, через некоторое время уже сижу на каталке в холле приемного отделения, жду, когда за мной спустятся из отделения и отвезут в палату и одновременно обрывками сознания наблюдаю следующую сцену. Менты привозят на «козле» бомжа неопределенного возраста. Поддатого, но не предельно пьяного, хотя и воняющего жутко. Больничный охранник совместно с врачихой начинают истошно верещать, что тут не вытрезвитель и они такого пациента не возьмут. Но правоохранители вальяжны, самоуверенны и непреклонны. Предельно сухо, вежливо и категорично поясняют, что, во-первых, вытрезвителей уже давно не существует, во-вторых мужик нетрезв вполне в рамках приличий и никаких противозаконных действий не совершал, потому они к нему никаких карательных мер предпринимать не могут и не намерены, а, главное, в-третьих, привезли его потому, что у него нога, скорее всего, отморожена, даже стоять толком, не то, что ходить, он не может, сидел в сугробе, а в таких случаях они, согласно инструкции, должны, поскольку к тому же данный гражданин не просто называется в народе «бомж», но и реально им является, не имея официального места жительства, доставить его в ближайшую больницу, а дальше не их дело и знать больше ничего не хотят. После чего дружно откозыряли и, не обращая ни малейшего внимания на возмущенные протесты больничного персонала, с гордым достоинством удалились.
Бомж в бурной дискуссии никакого участия не принимал, смиренно сидел на откидном стульчике в коридоре недалеко от меня и только слегка постанывал. Когда менты уехали, врачиха, обреченно и зло хмыкнув, пошла в свой кабинет, а охранник начал вяловато, но непрерывно стараться всё-таки каким-то образом убрать всё более резко пахнущего бедолагу из учреждения. Через несколько минут я, наконец, не выдержал и в момент просветления попытался объяснить, что нельзя в таком состоянии выгонять человека в ночь на двадцатиградусный мороз. Охранник на меня слабо отреагировал, но пробурчал что-то вроде, всё равно нельзя оставлять такое безобразие в приличном медицинском заведении, не положено, ничего не знаю, в любом случае ему тут не место.
Я не очень был способен на какие-то внятные и разумные действия. Поэтому просто достал из кармана пару стодолларовых купюр, сунул стражу и сказал, чтобы сделали, что надо, а если мало, пусть потом подойдут, я доплачу. Мужик не проявил большой радости и энтузиазма, однако базарить тут же прекратил, пошушукался с врачихой, вызвонил кого-то на помощь, и бомжа потихоньку уволокли в недра больницы. Кстати, за доплатой потом не обращались и вообще дальнейшая судьба этого человека мне неизвестна, было сильно не до того.
Я, собственно, к чему. Это не в чистом поле и даже не в в какой-нибудь деревне под Рязанью. Огромная больница в нескольких сотнях метров от Кутузовского проспекта Москвы. Вы думаете, что, оказавшись там, вы уже в любом случае спасены? А пусть у вас есть и долларовая «котлета» в кармане, на ваше спасение тут же будут брошены все лучшие силы современной медицины? Особенно в пятницу вечером?
Увы, господа хорошие. За вами не пришлют самолет санитарной авиации из Германии. И местный не пришлют. И за мной не пришлют. И если я даже наскребу необходимые для подобного мероприятия несколько сотен тысяч евро. По моему, как, подозреваю, и по вашему поводу Меркель с Макроном не станут звонить Путину. Окажутся в кармане какие-то деньги или хотя бы просто вы прилично выглядящий человек по крайней мере с московской регистрацией и полисом ОМС, то, скорее всего, позволят перекантоваться в крайне убогой палате до утра понедельника, когда появятся какие-нибудь специалисты и откроются кабинеты с оборудованием. А нет, так больше всего шансов оказаться на улице. И дальше – как повезет.
Вам Зимин не оплатит эвакуацию. И мне тоже. А десятки высокопоставленных влиятельных людей её не организуют и не ускорят. Для этого нужно быть Кобзоном. Или Сечиным. Или, как в данном случае, Навальным. Вы ему завидуете? А кто вам мешает хотя бы попытаться стать кем-то подобным? Не получится? А вы пытались? Вот когда попытаетесь и не получится, тогда начинайте завидовать. Хотя, подозреваю, толку от этого будет мало.
Да, мир подл и несправедлив. Искусственный, замаскированный под естественный, отбор типа селекции постапокалипсиса, описанного в «Письмах мертвого человека», идет уже давно. Но и мы подлы и несправедливы.
Вы подлы и несправедливы.
