Я сам еще несколько лет назад писал, что признание в причастности к защите Белого дома претерпело изменение. Если изначально количество тащивших это бревно на субботнике явно превышало все мыслимые пределы, то после утверждения новых, путинских принципов и идеалов «не то что гордиться, а даже упоминать о своем участии в тех событиях стало просто дурным тоном». А вот теперь, всю прошлую неделю смотрю и читаю, от блоггеров до медийных физиономий на экране, снова получается, что подавляющее большинство яростно и самоотверженно боролось за демократию. Потом, может, и разочаровался кто, или результаты не устроили, или еще какой конфуз, но тогда были на баррикадах и перестали, как будто, стесняться этого. Вот такая любопытная метаморфозы. Не стану делать из этого далеко идущих выводов, но сам факт для меня несомненен.
И второй момент, который стал для меня если не новостью, то, во всяком случае, интересной подробностью, которую я не знал, пропустил, видимо. Александр Руцкой тут по телевизору рассказывал уже о том моменте, когда ГКЧПистов арестовали и предварительно посадили. К сожалению, дословной расшифровки не нашел, потому воспроизвожу по памяти, но, честно, предельно близко к тексту. «Я тогда всем говорил, зачем же их надо держать в тюрьме, это ведь не какие-то там, в рваных джинсах, не в кедах и с длинными волосами, а солидные люди…»
Фраза эта, собственно, привлекла мое внимание тем, что в рваных джинсах, с длинными волосами, только не в кедах, а в кроссовках, это как раз довольно точный мой собственный портрет той поры. Так вот, я, который оказался тогда с Руцким как бы на одной стороне, был на самом деле даже не в тот момент, а вообще изначально причисляем Руцким, к тем, которых можно держать в тюрьме. А наши, опять же «как бы», общие противники тогда –они для Руцкого всё равно неизмеримо ближе и неприкасаемей меня вне зависимости ни от чего. То есть, что значит, ни от чего. Как раз очень даже в зависимости. От джинсов и длинных волос.
Проблема длинных волос с годами отпала сама собой. Кроссовки не очень сочетаются с подагрой. А вот джинсы… Лежит у меня одна целая, почти новая пара для торжественных случаев. Остальные, прямо скажем, на звание достаточно рваных могут претендовать с полным основанием. Один раз за эти годы я попытался себе изменить. Лет десять назад, если уже не больше, как-то в Женеве, утром, с дикого похмелья купил белоснежный костюм «Армани» в комплекте со всеми к нему примочками, от, прошу прощения, этой же фирмы нижнего белья, вплоть до роскошной соломенной шляпы. В ужасе потом узнал, что мне с карточки списали больше 12 тысяч швейцарских франков.
Всё это великолепие надел один раз на свадьбу приятеля, моя жена тут же вывернула на меня флакон сацибели, на том пижонство и кончилось. Нет, в чистку костюм, конечно, отдали и даже, как будто, следов не осталось, но с тех пор и висит где-то, не знаю даже точно где. Так что, так, видать, и помру в рваных джинсах.
Еще раз хочу уточнить и подчеркнуть. Грань проходит не между людьми рваных джинсов и людьми строгих костюмов. Она между теми, кто проводит эту грань и теми, у которых принципиально другие критерии оценки. И это размежевание, как ни странно, оказывается, как показывает опыт, по крайней мере, мой собственный, гораздо важнее, четче и жестче, чем по многим иным, особенно внешне как будто политическим принципам.
На этом совсем всё про тот август. Пришло время и желание окончательно сдать эту двадцатилетней давности историю в архив. Личную мою, естественно, историю и в личный архив.
«И помню, какой славный бой был под Киевом, прелестный бой! Тепло было, солнышко, тепло, но не жарко…» И, правда, бой был славный. Но я не генерал и мне еще не пора окончательно на тараканьи бега.