auvasilev

Сегодня день рождения Чубайса. Не думаю, что за всю его жизнь у этого человека было много таких последовательных, убежденных и совершенно бескорыстных сторонников, как я. Кто бы что ни говорил, какие бы откровенные ляпы не совершал рыжий приватизатор, я был вернее самых верных апостолов, я не то что трижды, ни единого раза не позволил себе отречься даже в мелочах. Когда он очередной раз вошел во власть и стал вице-премьером, отвечающим, кроме всего прочего еще и конкретно за налоги, меня, тоже очередной раз, вызвали в налоговую инспекцию. Она находилась тогда прямо во дворе моего дома на «Соколе» и я привычно заскочил туда по дороге до метро. Знакомая зам. Начальника по работе с физическими лицами, обычно флегматичная невозмутимая дама, встретила меня неожиданно раздраженно с кипой каких-то бумажек в руках. И поинтересовалась, откуда у меня уже несколько лет на банковском счету десять тысяч долларов. Я рассмеялся. В тот момент мне было уже за сорок, работаю я с шестнадцати, в конце восьмидесятых одним из первых влился в кооперативное движение, и если нарушил какие-то финансовые законы, то их давно уже не существует вместе с государством, где они действовали. Так что спрашивать, откуда у меня десять тысяч просто нелепо, у меня вон дома под подушкой миллион лежит, что, есть доказательства их криминального происхождения? В ответ на мою радостную тираду дама, помрачнев еще более, довольно резко посоветовала продолжать держать под подушкой все, что угодно, а не расхаживать по банкам, не открывать счетов, и, таким образом, не обеспечивать головную боль серьезным занятым людям. А суть была в следующем. Когда очередной раз всю систему налогов, и в том числе, налоги на фонд заработной платы, довели до полного маразма и платить людям официальную зарплату стало просто нереально, каждый стал выкручиваться, как мог. В частности, мой приятель, хозяин и директор банка, попросил разрешения открыть у него на мое имя счет, чтобы начисляя на него какие-то несусветные проценты, выплачивать деньги работникам. Как ни странно, такая идиотская схема тогда отлично срабатывала. Я, естественно, оказал дружескую услугу, и вот через пару лет она вышла мне боком. Выяснилось, что якобы по инициативе нового вице-премьера Чубайса, и уж по крайней мере точно за подписью его соратника нового министра финансов Федорова, по всем налоговым инспекциям разостлали списки с фамилиями владельцев счетов от десяти тысяч долларов и требованием начать трясти буржуев на предмет, нельзя ли чего стрясти с гадов. И вот теперь вполне вменяемая женщина, все прекрасно понимающая, сидела с ворохом этих бредовых бумажек, не зная, что с ними делать и изливала на меня свое плохое настроение, но, явно намекая, что с гораздо большим удовольствием обратила бы свое неудовольствие в сторону упомянутых финансовых руководителей. Понятно, тогда мы эту мелкую рядовую пакость уладили быстро, придумав какую-то формальную отписку, которой было более чем достаточно, и я больше никогда не вспомнил бы о подобной мелочи, если бы вскоре не разразился скандал с «делом писателей». Реальная подоплека произошедшего всем была предельно ясна. Я имею в виду не сам скандал и кому для чего было нужно его поднимать, что тоже секретом не являлось, а именно сам факт получения гонорара в несколько сот тысяч долларов авансом за ненаписанную книгу. Причина как раз в той самой нелепой налоговой системе, что заставила моего приятеля отрыть на мое имя счет в своем банке. Ребятам, в смысле Чубайсу с Кохом и компанией, просто потребовались наличные на карманные расходы. Деньги-то, поверьте, смешные по тем временам и для таких людей в особенности. Правда, они могли найти тысячу более умных способов, через те же самые собственные инвестиционные компании. Но, видать, посчитали зазорным лично заниматься подобной мелочью и потратить даже несколько минут своего драгоценного времени, наверняка, поручили на бегу озаботиться какому-то мелкому помощнику, он и учудил самую тупую схему, единственным преимуществом которой был то, что она совсем никаких усилий не требовала. Но и тогда моя преданность Рыжему осталась непоколебимой. А на всякое пораженческое нытье родственников и знакомых я, отмахиваясь, отвечал, что пусть Анатолий Борисович делает свое дело, заколачивая приватизацией осиновый кол в могилу коммунизма и не отвлекается на глупости, а со своими проблемами я справлюсь как-нибудь сам, в конце концов, мы по одну сторону баррикады, а со взаимными претензиями разберемся после всеобщей окончательной победы. А дальше произошло  неожиданное. Всю писательскую компанию с треском выгнали, а Чубайса оставили. То есть,  неожиданной для меня была только реакция самого Чубайса. Или уходи со всеми, или дерись за них до конца. А занятая им позиция никаким образом, ни в какие мои понятия не укладывалась. Меня упрекали в идеализме, даже смеялись, что я обращаю внимания на подобную чепуху, ничего не понимая в законах, по которым живет и работает политическая элита, применяя к ней какие-то смешные детские нормы дворового поведения. А я, все прекрасно понимая, и вовсе не будучи таким уж идеалистом, впервые тогда, не то что бы усомнился, а просто как-то невольно загрустил, ощутив предчувствие чего-то не совсем хорошего в судьбе, ожидающей Анатолия Борисовича. И сегодня, в день своего пятидесятипятилетия, он произнес несколько фраз, еще более усиливших мою тоску. Процитирую не дословно, но очень близко к тексту. «Некоторые говорят, что, мол, сделайте на политическую модернизацию, уберите басманное правосудие, тогда мы вам сделаем модернизацию техническую. Такая позиция мне особенно отвратительна. Сейчас в Росси не существует ни единого препятствия для технической модернизации!» Это трагедия Чубайса. Или он в самом деле ничего не понимает. Хотя вряд ли.