Заранее прошу прошения, то, о чем я сейчас скажу для людей моего поколения является фактом примитивным и общеизвестным, но, возможно, он прошел мимо внимания более молодых.
Ни в одной стране мира не существует аналогов нашего Литературного института. То есть имеются разного рода платные курсы, семинары и практикумы, где можно попытаться овладеть элементарными навыками ремесла, но это на уровне такого же типа обучения макраме или бальным танцам. А такой формы фундаментального классического высшего образования просто не существует.
Точно так и с журналистикой. Нет ни в одном серьезном университете мира факультета, который бы выдавал человеку диплом, удостоверяющий, что он журналист. И в России их до Революции не было, никто из великих русских журналистов журфак не заканчивал и нынче среди лауреатов Пулитцеровской премии вы не найдете ни одного выпускника факультета журналистики.
В СССР в свое время это потребовалось с несколько специфической и обусловленной историческими обстоятельствами целью. И в литературу и в журналистику пришли люди не только без высшего образования, но, зачастую, и вовсе малограмотные, не владеющие самыми элементарными основами культуры. И вот в основном даже не для того, чтобы научить заниматься писательством или журналистикой, а с целью хоть как-то поднять общий уровень уже пишущих, были созданы и Литинститут и журфаки.
Однако если изначально во всем этом и был хотя и спорный, но определенный смысл, то позднее, во всяком случае, уже к концу 60-х, о которых я могу судить, смысл этот потерялся очень в большой мере. Образовательный уровень выпускников десятилетки, поступающих в институты и университеты, был достаточно высоким и достаточно ровным для того, чтобы люди шли обучаться по конкретным специальностям на общих основаниях.
Литинститут стал совсем экзотическим местом, разговор о котором мы оставим до возникновения какого-нибудь иного, подходящего повода, а с журфаками и вовсе приключилась беда. Они превратились в какие-то недоделанные филфаки, где базовые филологические дисциплины типа латыни, старославянского или сравнительно-исторической грамматики заменялись разного вида «теорией и практикой советской печати», а специфика и качеств преподавания остального тоже отличались от относительного стандарта того времени не в лучшую сторону. Поэтому я всегда относился ко всем журфакам, в том числе и к МГУшному, несмотря на его некоторый флер избранности, с большой долей скептицизма.
Но это, что касается качества общего гуманитарного образования. А если уж говорить об образовании профессиональном, то я эти факультеты просто никогда в грош не ставил. Уже предвижу, как большие почитатели именно упомянутого конкретно журфака МГУ, которых, как ни странно, существует ни мало, и к которым я даже применил бы определение «фанаты», в этот момент начнут перечислять множество фамилий известных журналистов, выпускников этого факультета. Таких журналистов, действительно, достаточно. Но это всё чистая «липа».
Вот как это происходило на примере, скажем, одного из самых знаковых и популярных журналистов и СССР и новой России Юрия Щекочихина. Способный, если ни сказать талантливый, семнадцатилетний мальчик начал печататься в «Московском комсомольце». И через несколько лет и ему самому и, главное, его начальству, стало ясно, что журналист уже состоялся, но для успешного продолжения карьеры, в конце концов, потребуется «корочка». В двадцать два Юра уже был ведущим «Алого Паруса» в «Комсомольской правде».
Сейчас даже мало кто может полностью понять, что означало в то время иметь собственную рубрику в, пусть и молодежной, но одной из самых главных всесоюзных газет. Возможным это стало чисто формально только потому, что в отделе кадров к этому моменту валялась бумажка, свидетельствующая, что Щекочихин Ю.П. является студентом второго курса то ли вечернего, то ли заочного, врать не буду, уже не помню точно, но значения это никакого не имеет, отделения журфака МГУ. И еще через три с лишним года упомянутую «корочку» названного факультета Юра благополучно получил.
А не имеет значения, заочного или вечернего отделения потому, что ни на каком, конечно же, реально Щекочихин не учился. Если не забывал иногда во время сессии и умудрялся добраться до университета, то ставили ему там что-то в зачетку, а в принципе, особо никто не заморачивался, всем и так все было понятно, и к получению серьезного академического образования никакого отношения это не имело. Я мог бы назвать еще множество фамилий ребят, которые уже давно были не просто профессионалы и имели широкую известность, но и занимали вполне реальные посты и должности заведующих отделами, а то и выше, но годами формально числились на журфаке. И отсутствием диплома, особенно после третьего курса, что считалось «незаконченным высшим», не сильно тяготились. Но когда и если его все же получали, то вот тут и украшали собой список «известных выпускников факультета».
То есть, еще раз сформулирую, это был такой способ в рамках системы, где всё расписано и должно быть подтверждено бумажкой, зафиксировать вещи, не всегда бумажками фиксируемые. Помните, когда Бродского судили за тунеядство, его спросили кто он по профессии и когда услышали ответ, что поэт, то чуть со смеху не померли. И у Булгакова об этом было довольно язвительно и подробно написано, относительно классиков, которые не смогли бы подтвердить свой статус писателя удостоверением члена «Союза писателей».
Да, и еще, чтобы не начался совсем не имеющий отношения к затронутой теме разговор, будто я говорю исключительно о стародавних временах, а нынче на журфаках такие современные великие медийные технологии изучают… Чепуха. Ничего там такого не изучают, прежде всего, потому, что нет никаких новых технологий в этом деле со времени изобретения человечеством письменности. Есть, конечно, особенности, связанные с телевизионной режиссурой, операторской работой, но это всё совсем уже из другой оперы.
А журналистике как таковой и по большому счету научить нельзя. Хорошим журналистом может быть только человек, имеющий образование и опыт в каких то иных, конкретных и реальных областях и при этом способности к изложению и этого и иного своего опыта, мнения, мировоззрения, чего угодно, но не полученного на журфаке. И, кстати, это не мое какое-то уж особенно оригинальное мнение. Когда младший Яковлев создавал «Коммерсант», то он из принципа не взял туда, по крайней мере, в качестве пишущих корреспондентов, ни одного человека с журфаком. Многие тогда, помню, крутили пальцем у виска, но в результате Владимир оказался абсолютно прав.
Вы не встретите, ну, возможно, кроме каких-то уникальных случаев с гениями, ни одного выдающегося, да что там, просто хорошего физика, математика, астронома, агронома, летчика, кого угодно из представителей серьезных специальностей и профессий, кто не имел бы фундаментального образования в своей области. А посмотрите на список ВУЗов, которые окончили самые лучшие журналисты. Увидите полный спектр от МВТУ до самых экзотических, но меньше всего журфаков. Недаром есть такая старая шутка, что в России больше всего хороших писателей получилось из врачей, но почему-то не известен ни один даже самый средненький врач, получившийся из писателя.
Я к чему всё это написал. К тому, что всегда считал журфак никому не нужным пережитком первых лет советской власти, а обучение там – потерей времени и глупым, бесполезным занятием.
Но вот Медведев приехал на журфак и, по большому счету, всех и всё обгадил.
Ясен Засурский, которого по какому-то недоразумению многие числят чуть не великим демократом и либералом очередной раз обделался, заявив, «что одинаково не одобряет поведение как сотрудников ФСО, так и участников пикета».
Внук его Иван, продолжатель знаменитой журналистской династии и, кроме многого прочего, заведующий кафедрой на том же факультете, выступил вообще по-лакейски и даже не постеснялся описать это в своем блоге со смешными орфографическими ошибками.
А шестеро девочек, что уже согласитесь, становится тенденцией, и всего один мальчик развернули плакаты с вопросами: «Почему Вы сидите в Twitter, а Ходорковский – в тюрьме?», «А Вы посоветовались с премьером, прежде чем сюда идти?», «Вам не жалко бюджетных денег на такие выборы?».
Их, правда, моментально повязали, и «все задержанные были отпущены из отдела полиции после проведения профилактической беседы».
А сегодня и некоторые прочие (не буду анализировать и предполагать причины, меня устраивают любые), студенты факультета журналистики МГУ решили провести субботнику в здании журфака на Моховой улице после того, как накануне здесь побывал президент России Дмитрий Медведев.
«Просто ряд людей чувствуют необходимость убраться у себя дома. Все совершенно добровольно». Организаторы призвали студентов приносить «швабры, тряпочки, стиральный порошочек».
Я начал с того, что не собираюсь делать далеко идущие выводы и впадать в эйфорию. Всего лишь хотел сказать, что, возможно, мое многолетнее отношение к журфаку МГУ нуждается в некотором пересмотре. Но, самое главное, как-то так получается, что в любой ситуации всепобеждающего и всепоглощающего дерьма вдруг обнаруживается – в самых как будто неожиданных и не приспособленных для этого местах оказываются приличные люди и совершают приличные поступки. И настроение несколько улучшается.
Просто хочу сказать спасибо девочкам и, сколько-то там еще наберется, мальчикам с журфака. Просто спасибо.