Ну вот, отделавшись таким образом от всяких скучных зануд, мы, между своими, можем теперь спокойно и свободно поговорить о предметах истинно высоких, изысканных и самых духовных. О деньгах.
Но, одновременно, из оставшихся читателей хочу несколько разочаровать и особенных любителей живописи. Я не буду в этой поэме пытаться находить сравнения поизысканней или образы поярче. Всё и так достаточно изысканно и ярко. Курсы скачут, фонды прыгают, даже золото с нефтью начинает уже подташнивать от болтанки на этой ухабистой дороге, а уж в какую валюту податься бедному крестьянину, вообще не понятно.
Однако, следует согласиться, что доллар я как будто немного защитил и подбодрил. Думаю, некоторое время он продержатся и без моей помощи, теперь, похоже, настала пора оказать подобную услугу и европейской валюте. А то что-то уж очень в истерическом состоянии находится даже не сама она, а наши граждане, всегда обладавшие повышенной чувствительностью к циферкам на обменниках. И в связи с этим просто вынужденные становиться крупнейшими специалистами по макроэкономике, геополитике, финансовым механизмам и инструментам и вообще всему, относящемуся к главному мировому регулятору рынка под условным наименованием «Паны дерутся – у холопов чубы трещат». Ну, и, естественно, прежде всего, главными экспертами по вселенской справедливости, особенно в части распределения доходов, понятно, по большей части чужих.
Я лично, конечно, не столь широк и всё-таки предпочитаю по возможности удерживаться, говоря о деньгах, в пределах чего-то более узкого и конкретного, чем основные законы бытия и принципы построения мироздания. Но частично отдавая день моде, а частично в силу просто нынешних, будоражащих воображение масс событий, начну с нескольких слов если не о политике, то о политиках.
Вы, конечно, можете или не поверить, или долго смеяться, но похоже, в самое ближайшее время Берлускони всё-таки свалит. Я кстати, отношусь к этому мужику отнюдь не однозначно негативно. Но в любом случае для меня несомненно, что сильно накуролесив и повторив в легчайшем итальянском варианте, отличном от российского как кьянти от самогона, большую часть ошибок нашего лидера нации, «Кавальеро» давным-давно, с одной стороны, на кресле своем пересидел, а с другой – вынужден был, именно в связи с упомянутыми обстоятельствами, цепляться за него до последнего.
Ничто его не могло сдвинуть. Ни оппозиционные партии, ни судебная машина, ни вся до озверения ополчившаяся на него пресса, ни многомиллионные демонстрации, никакие скандалы, документы, свидетельские показания и вообще что угодно, казалось, не способно справиться с этим престарелым бандитом. Но вот, судя по всему, нечто такое нашлось. И какой же это такой страшный зверь?
Это то же чудище, что только что скушало Папандреу. А ведь в главенствующей ныне у нас картине мира этого никак произойти было не должно. В той системе мироздания, где миром правит мировая закулиса, или проще, чего уж стесняться и недоговаривать, жидо-масонские заговорщики, основным инструментом которых является ФРС США, ситуация выглядит предельно понятной и никаких вопросов не вызывает:
Греция оказалась самым слабым местом в ЕС; и именно через Грецию, приведя к власти Папандреу III, валят всю "еврозону" - упадет "греческая" костяшка, повалятся и все прочие. Что будет в этом случае с "евро", понятно. Такой валюты попросту не будет. В глобальном мире на ближайшие несколько лет останутся доминировать доллар - преимущественно, а также британский фунт, поддерживаемый ресурсами Содружества. Изначально понятно, что "Йоргос" - проамериканская креатура, засланный казачок.
Особенно меня умилил заголовок одного солиднейшего информационного агентства: «Греческий премьер уходит в отставку, а парламент (в смысле, тоже греческий) решает судьбу Европы». Всё-таки, большинство журналистов – удивительные одновременно и циники и козлы. Только бы ляпнуть позвонче. Ну, конечно, это именно греческий парламент нынче судьбу всей Европы. Ага, размечтались. Если бы судьба Европы завила от таких вещей, как нынешний греческий парламент, то старушка бы давно уже просто испарилась и растаяла в воздухе.
Впрочем, меньше всего я собираюсь спорить с чужими картинами мира и даже пытаться внести туда хоть какие-то изменения. Только хочу обратить внимание, что с любой точки зрения всё как-то довольно коряво сработало. Политик Папандреу попытался поиграть привычными политическими инструментами, схватился даже за самый страшный топор под названием всенародный референдум, но тут обнаружилась уникальность другого инструмента, именно евро, для которого любое решение референдума как, впрочем, и сами факты его проведение или отмены оказывались благоприятны. Хорошо, что Пападреу это вовремя понял. Но и тут ситуация тоже уникальная, хорошо только для него и возможно, для Греции, но для евро и это не имело бы в любом случае отрицательных последствий.
А ведь внешне всё обстояло вполне рутинно и стандартно. Собрались всякие там меркели с саркозями, перетерли, побазарили, после чего выходит эта комсомольская фашистка и нагло так заявляет: «Приоритетом для нас является единая европейская валюта и конечно, мы предпочли бы бороться за ее стабильность вместе с Грецией…» Что в переводе с политического на человеческий означает: «Между единством с нашими европейскими братьями греками и единством с нашей сестрой европейской валютой, мы однозначно выбираем последнюю, а Греция со всеми своими понтами может катиться к чертовой матери». Вот все упрекали европейцев, что при объединении они очень подробно и тщательно разработали принципы и критерии входа в систему, но упустили почти полностью систему выхода. И справедливо упрекали. Ну, так теперь, именно в результате данного кризиса этот основной принцип выкристаллизовался сам собой.
То есть экономического кризиса с евро еще, к сожалению, не произошло, и политического в Греции удалось, к тоже сожалению, избежать, хотя всем показалось, что он был, но вот истинный политический кризис внутри объединенной Европы несомненно произошел, хотя его-то как раз никто и не заметил. И вот виной в этой странной ситуации опять же оказалась, проявившая, возможно, даже некоторые достаточно неожиданные и превосходящие изначально задуманные, свойства штука под названием «евро».
Тут только нужно не забывать пару моментов.
Во-первых, современные централизованные государственные денежные системы в их нынешнем виде появились не так давно. А вообще-то большую часть своей истории человечеству никак не мешало воевать то, чей портрет был выбит на монетах, которыми, расплачивались с солдатами и с производителями припасов и вооружения. Или вовсе не расплачивались, но это уже совсем другой вопрос. Дублоны, талеры или экю шли на обеспечение постоянного желания перерезать соседу глотку, особо никого не волновало, лишь бы в этом кругляше было достаточное количество благородного металла. А кто уж там отчеканил сам кругляш, разница не большая. У нашего вождя с этим проблемы, так мы у чужого отберем или, наоборот, к этому чужому наймемся, чтобы у нашего уже совсем никаких в этом мире проблем не осталось.
И, во-вторых, использование несколькими государствами одной и той же валюты тоже совсем уж уникальным изобретением не является. Чужая валюта может быть и второй параллельной, и на самом деле реально первой, при формально первой собственной, и даже официально единственной.
Так что, уникальность евро не просто в том, что в разных странах стали расплачиваться в магазинах одинаковыми бумажками, а именно в технологиях, основанных не едином эмиссионном центре, и там еще море всего, но в подробности углубляться не никакого смысла, поскольку принцип ясен и примитивен. Денежки не одинаковые, а общие. И каждый истинный джентльмен знает, что именно в обществе самых порядочных и честных господ как раз за общим карманом следует приглядывать особо тщательно, чтобы кому сильно везучему уж слишком сильно не поперло.
Прекрасно осознаю, что часто вынужденно ограничивая себя жанром и объемом, я для краткости бываю неточен и приблизителен в определениях до почти неверного. Так, не раз уже повторяя, что экономические проблемы невозможно решить исключительно экономическими методами, я невольно как бы подтверждаю, что эти самые чисто экономические методы все-таки существуют. Но ведь, если говорить серьезно, то не только никаких таких методов нет, но нет и никаких отдельных экономики, политики и еще множество чего умного и абстрактного, вплоть до того, уж, кажется совсем конкретного, что мы называем финансами. И самое удивительное, что в повседневной жизни мы это отлично понимаем.
Если муж пьет, жена гуляет, дети оболтусы всё время проводят у игровых автоматов, а бабка, старая мегера, постоянно норовит пенсию свою заныкать на похороны, как будто это по стоимости две Олимпиады, и, в связи со всем перечисленным, описанная семейка постоянно в долгах и никогда не дотягивает до грошовой получки, то мы же не говорим, что у них финансовый кризис. И нам не приходит в голову, что можно системой кредитования или вариантами реструктуризации долга сделать жизнь этой компании хотя бы сносной. Понимаем же, что сложности тут не с деньгами, а с мозгами и еще множеством вещей, к финансам отношения никакого не имеющим.
Потому и все эти политики с экономиками – всего лишь некоторые из множества условных точек на поверхности организма, в которых проявляются истинные глубинные болезни всего этого организма в целом. И одновременно точки, через которые возможно хоть какое-то положительное, не говорю уже целебное, воздействие. И называя методы, скажем, экономическими, я имею в виду всего лишь инструмент, которым удобнее бывает в каждом конкретном случае для каждого конкретного симптома воспользоваться. Инструментов этих довольно много, но отнюдь не бесчисленное количество и все они давно прекрасно известны. Однако, ничто не вечно, и вот появилось нечто если не совсем принципиально, то в достаточной степени новое.
Я почему сейчас себя постоянно удерживаю, чтобы не начать приводить какие-то аналогии. Хотя некоторые прямо напрашиваются, типа термометра, который стал еще и жаропонижающим средством или молотка начавшего не только забивать, но еще и в процессе исправлять покривившиеся гвозди. Но тут любая аналогия будет недостаточной и неточной до неверности и даже полной своей противоположности. Поэтому ограничусь сухой, неиллюстрированной констатацией.
Проблем у европейцев и вообще, и, особенно, со всем этим Евросоюзом множество, если не сказать хуже. Однако советами и рекомендациями народы и правительства Европы я смогу позволить себе начать осчастливливать только на следующий день, после того, как выполню священную миссию по отношению к собственной стране, то есть уговорю Путина выйти на пенсию. Так что позволю себе лишь частное замечание стороннего наблюдателя.
В чем на мой, да и не только на мой, взгляд существовал главный даже не просто недостаток, а и вполне явная угроза и опасность так называемого «объединения Европы»? Не только и не столько в делегировании полномочий или отказе от части суверенитета. Подписывая и исполняя, второе условие подчеркиваю особо, любое международный договор и или обязательство, каждое государство хоть и самую мельчайшую, но утрачивает долю такого уж полного суверенитета. Так что, тут дело не в принципе, а в степени и масштабах. А в здоровые инстинкты европейцев тут я верю, старушку уже столько раз хоронили, что музыканты замотались уже дудеть на поминках.
Главная пакость подстерегает со стороны непомерной централизации и увеличении количества бюрократии за счет большого числа межгосударственных и надгосударственных структур. А отсюда еще быстрейшее сползание к, и так уже перешедшему черту разумного, социализму. Но, как это ни покажется странным на первый взгляд, именно здесь регулирующим, предохраняющим и нормализующим фактором против всякой логики поверхностного уровня оказывается единая валюта. Для того, чтобы выполнить многие функции, от устранения Берлускони до утихомиривания оборзевшей левацкой греческой улицы, оказывается, не требуется создавать никакие дополнительные комиссии с комитетами и министерства с палатами. Евро отлично справляется само.
И всё же, я боюсь, что у читателей наиболее доверчивых может возникнуть впечатление, будто здесь если не окончательное решение, то хоть направление в строну решения такой проблемы, которую принято обозначать словосочетанием «финансовый кризис».
Есть одна страшная тайна, которую прекрасно знает любой политик и каждый финансист, но которую они тщательно скрывают и друг от друга и, главное, от народа. А народ, особо её не формулируя, все равно отлично чувствует собственной шкурой, но думать о ней боится и еще больше опасается, что политики с финансистами о ней узнают и тогда у них от безнаказанности совсем крыша поедет. На самом деле, сохранение этой тайны имеет действительно глубочайший сакральный смысл, но я вам её раскрою в полной уверенности, что мне все равно никто не поверит. Никаких регуляторов, позволяющих избежать политических, экономических и финансовых кризисов не существует. Более того, они даже теоретически не только не возможны, но и попросту не нужны. Так как именно кризис и является самым лучшим, по сути, идеальным регулятором.
Можно и нужно, естественно, по мере возможности, поскольку часто речь идет о судьбах, а, порой, и жизнях конкретных людей, стараться минимизировать и облегчить сопутствующие негативные процессы и трагические последствия кризиса. Но это так, сопровождающая терапия, в ходе которой никакие принципиальные проблемы своего решения не находят.
Несмотря на свое обещание отказаться от образов и сравнений, вынужден к самому стандартному и распространенному из них обратиться. Но, не затем, чтобы им воспользоваться, а, наоборот, исключительно с целью показать порочность. Я имею в виду выражение, в котором с некоторыми вариациями банковскую или финансовую систему обозначают как кровеносную для экономики, а то и всего государства в целом. То есть, действительно, что уж на совсем пустом месте принципиальничать, и образно и даже достаточно наглядно. Но есть одна тонкость.
И когда мы произносим само слово «кровь», и когда в иных формах уподобляем экономику живому организму, в какой-то момент теряется вот это самое «уподобляем». А ведь все же прямого тождества здесь нет.
Когда у человека что-то болит, то хороши все способы его вылечить. Желательно, и очень даже, конечно, желательно, поставить предварительно правильный диагноз, чтобы понятно было и от чего лечишь, и что надо делать, чтобы предотвратить другой раз подобное заболевание. Все способы, кроме одного. Который может привести к смерти. Потому, как потом не починишь. И, в крайнем случае, если есть шанс спасти человека, даже не очень понимая причину его недуга, то и Бог с ним, с диагнозом, лишь бы больной выжил.
Совсем другое дело, к примеру, с тем же автомобилем. Когда в нем на определенной скорости начинает что-то греметь, машина дергается и становится хуже управляемой, то другого способа, как найти причину неполадок, не существует. Бесполезно пытаться куда-нибудь там маслица подлить, а где-нибудь интуитивно что-нибудь подкрутить, только бы старушка еще хоть сколько-то пробегала. Крайне опасное занятие, можно вместе с этой старушкой в результате так навернуться, что уже потом ничего не надо будет. Так что, опытные шоферы знают, конечно, лучше всего обойтись диагностикой на яме или подъемнике. Но если не получается, следует, соблюдая, естественно, максимум предосторожностей для личной безопасности, прогнать автомобиль на наиболее оптимальном в каждом конкретном случае режиме, чтобы та деталь или те детали, которые начали сбоить, сломались уже совсем окончательно и стало понятно, что следует выбросить и поменять на новое.
Потому экономику в целом мы сейчас трогать не будем, тут есть опасность впасть в грех уж совсем большого упрощенчества. Но конкретно к финансовой системе ближе всё-таки аналогия не с живым организмом, а с механизмом, типа того же автомобиля. Лучше пусть окончательно сломается и встанет, но выяснится, какие детали необходимо сменить, чем продолжать поддерживать жизнедеятельность во чтобы то ни стало, лишь бы больной хоть как-то дышал окончательно не откинул копыта.
Так что, и евро обязательно должно пройти через кризис. И не через один. Иначе это вообще не может считаться полноценной валютой, даже самый дорогой и свершенный «Бентли» без краш-теста нельзя признать хоть как-то пригодной для передвижения таратайкой. Но именно у евро есть возможность переносить и распределять тяжесть удара так и туда, чтобы ломалось в других местах, и не разорившиеся фермеры специально приезжали в города, чтобы выбрать небоскреб повыше, с которого можно спрыгнуть, а какие-нибудь вполне уже обеспечившие себе старость ребята спокойно отползали на заслуженный отдых.
У еврозоны есть еще одна любопытная особенность. Вот прошел слух, что эти Алиса с Базилио за зарытыми дверями начали шушукаться, как бы выгнать из приличного общества бедных родственников, типа Португалии и Ирландии. И сразу же биржи залихорадило, фонды задрожали, сырье замандражировало, короче, истерика по полной. Но тут нужно отдавать себе отчет, что с биржами как с рекламой. Главное не то, объективно действует ли реклама, а она как раз практически никогда не действует, а насколько все верят, что она действует. Так и биржевые факторы, не важно, насколько они объективны, а на самом деле они не просто не объективны, а вовсе никакого значения и отношения к реальности не имеют, главное, насколько все считают, что они должны повлиять на остальных игроков, ровно настолько они и влияют.
Так вот, пока не привыкшие к новым реалиям и не до конца осознавшие принципиально изменившуюся обстановку спекулянты и инвесторы, а это публика вообще крайне консервативная и трусливая при всей внешней рискованности, порывистости и даже будто бы авантюризме, по привычке решили, что возможности сокращения еврозоны следует бояться. То есть сами себя убедили, что остальные обязательно испугаются, а потому и им следует вести себя так, будто и они тоже испугались. Бред, конечно, но он такой естественный и давно является не просто составной частью игры, но вообще чуть ни главным ее правилом. Ничего, правило в отношении еврозоны (только в отношении неё, а так-то никуда не денется) неизбежно изменится.
Потому, как евро может прекрасно существовать и отлично себя чувствовать, даже если останется вообще валютой одной единственной страны, да хоть той же Германии. Но при этом, если не превратится снова в марку, а так и будет продолжать функционировать как открытая система, к которой в любой момент может присоединиться каждый, согласный и способный соответствовать законам этой системы и их неукоснительно соблюдать.
Тут вот какой есть еще веселый момент. Почему собственно, я изначально с таким недоверием относился к самой возможности создания еврозоны еще с тех пор, как только ее идея стала бродить в тогда казавшихся чрезвычайно романтичными и идеалистичными головах. С детства и по сию пору любимой моей настольной книгой является «Три мушкетера». И, естественно, высокий дух девиза «Один за всех и все за одного» при первом знакомстве пленил меня своим благородством.
Но чем дальше я уходил от этого самого детства, тем более мне становилось ясно, что так, к сожалению не бывает. Ни в дружбе, ни в любви, ни в самых тесных родственных узах не получается этого идеального соотношения, когда ты можешь быть абсолютно уверен в верности окружающих тебе, даже если уверен в своей верности им, чего, в свою очередь, тоже не бывает. Что никак не уменьшало моего очарования великим романом, а только лишь добавляло немного горечи в душе.
И вот оказалось, что всё это вполне возможно. Только при помощи не самых высоких материй, а холодного, трезвого и очень точного расчета. Сухие мозги финансистов смогли справиться с задачей, непосильной для чистых и благородных душ.
У евро нет шансов, естественно, я говорю о настоящем времени, так как постоянно подчеркиваю, что не пророчествую, а просто считаю, стать валютой, полностью равнозначной доллару. Но евро вполне может превратиться, и даже очень близко к тому, в несколько иной, крайне важный и эффективный инструмент, в каких-то моментах даже более действенный, чем просто денежная единица.
Совсем не факт, что всем странам при возможности в любой ситуации и на любых условиях будет хорошо вступить в зону евро. И уж тем более спешить вступать в зону евро. Не факт, что всё хорошо будет у изначально вступивших в зону евро. Не факт, что всё хорошо будет у в этой зоне побывавших и потом вышедших или выгнанных. Не факт, что всё будет хорошо у вновь вернувшихся и тех, кто достаточно прочно в ней закрепился. Но точно всё хорошо будет у самого евро, а у всех перечисленных, при условии сохранения еврозоны, в любом случае будет лучше, чем, если бы этой зоны никогда не было или если она исчезнет.
Однако всё это, естественно, не означает, что вообще всё будет хорошо. Скорее даже совсем наоборот.