А картина была такова. В специально для того оборудованных и празднично разукрашенных школьных помещениях по всей стране тоскливо и одиноко сидели несчастные подневольные люди и с затухающей надеждой ждали, ну, может быть, кто-то все же случайно забредет на огонек и опустит эту чертову бумажку в эту гребаную урну?
Но нет. Никто не повелся на это провокационное издевательство. Озверевшим от безысходности телевизионщикам оставалось только сотый раз прокручивать кадры марширующих на выборы солдат да самостоятельно пытаться изобразить оживление в кадре, гоняя на заднем плане туда и обратно по участковым ступенькам нескольких нанятых за бутылку у ближайшего ларька алкашей.
И даже Дмитрий Борисович Орешкин, хоть и последовательный всегда сторонник участия в голосовании, но всё же серьезный ученый, единственный, пожалуй, в стране занимающийся избирательными технологиями профессионально и объективно, вынужден был признать:
«Идея с бойкотом выборов, как и следовало ожидать, сработала».
А когда стемнело и окончательно выяснилось, что запуганным и даже не продавшим, а просто совершенно непонятно зачем подарившим свою совесть и честь участникам комиссий, даже в глаза называемым «членами», придется впихивать весь оставшийся у них невостребованным мусор в урны собственноручно, вдоль опустевших улиц наших городов начали зажигаться окна. И стали видны длинные, нескончаемые ряды крестов на стеклах.
Крестов, которыми во время войны обычно защищаются от вражеских налетов и которые выглядят точно так же, как последняя буква в имени известного поросенка и первая в ответе любого настоящего русского человека на попытку наглого вранья ему в лицо.
