А вчера случайно наткнулся на беседу Бермана и Жандарева с некой Долецкой и не смог оторваться. Произвело сильное впечатление. Но не сама странная, до предела манерная дама, вызывающая даже некоторое сочувствие, как любой не до конца здоровый человек. А то, что единственные оставшиеся на телевидении действительно профессиональные интервьюеры отечественной школы подчеркнуто (а они делают это далеко не всегда, даже когда общаются с крайне интересными и приятны-ми им людьми, тут тон выдерживают очень строго и четко) говорили с гостьей как с человеком чрезвычайно известным и влиятельным за счет, в том числе, и этой самой известности. Прозвучало даже шаблонное, но, на взгляд ведущих, видимо, совершенно уместное — «культовая фигура». При этом я впервые вообще слышу об этом человеке и до середины передачи, поскольку самые первые кадры пропустил, вовсе не мог понять, кто она такая и чем занимается. Потом покопался в Интернете.
В самом деле, оказывается, личность широко известная. Ну, может, не совсем уж «культовая», но где-то, возможно, и близко. Редактор русской версии журнала «Вог». Женщина с несколько мутноватой биографией и явно не идеальным характером. Что, конечно, никак не умаляет ее величия. Вот только в чем оно заключается, я так и не понял. Да и это чепуха. Я давно уже не понимаю множества и более простых вещей. А поразился я в очередной раз только тому, сколько существует абсолютно непересекающихся миров. При нынешнем потоке казалось бы всепроникающей информации создается иллюзия, а на самом деле мы предельно местечково автономны.
Много лет назад, в большой компании (по-моему, на дне рождения Ани Саед-Шах), мы разговорились со случайно оказавшимся рядом человеком, выпили, зацепились за некую абстрактную тему и, забрав со стола бутылку, устроились на подоконнике, где продолжили трепаться и выпивать. Потом к нему подошла его жена, которая оказалась очень милой и общительной женщиной; потом ко мне — моя, и так мы вчетвером развлекались довольно долго. Затем появилась Аня и попросила Давида — так звали моего собеседника — сесть за рояль. Тут и прозвучала его фамилия. «Так вы действительно Тухманов?» — удивился я, а хозяйка насмешливо сделала мне замечание, чтобы я перестал кокетничать. Но клянусь: я был совершенно искренен и представления не имел, с кем так живо прообщался несколько часов. И это при том, что только что вышедший тогда диск «По волне моей памяти» уже стал в нашем доме одним из самых любимых.
К чему я это сейчас вспомнил и при чем тут Долецкая, мне самому не очень понятно, но, надеюсь, читатель простит меня и все додумает сам.