Этот мой приятель никогда нынешней властью очарован не был, на происходившее и происходящее смотрит достаточно трезво и без больших иллюзий, да и в делах практических его вовсе нельзя считать «не от мира сего». Но он почему-то все эти годы был абсолютно уверен, что Путин, отработав два положенных по конституции срока, таким вот путем примитивного сговора с марионеткой-местоблюстителем обратно, для пожизненного уже правления, на пост президента не вернется. Не уничтожит смысл Конституции и не обнулит смысл республиканского устройства всей великой страны при помощи произвольного толкования единственного слова «подряд», то ли случайно, то ли злонамеренно подсунутого в статью основного Закона.
А. поскольку, мой приятель еще и человек творческий, и блестяще владеющий словом, он последние чуть не десять лет необыкновенно убедительно, аргументировано, красочно, да что там скромничать, поистине блестяще доказывал мне, насколько я ошибаюсь, утверждая, что лидер нации добровольно власть не отдаст никогда и никому. Кроме того, так как он еще и человек очень известный, доказывал это не только мне, но и многим публично, естественно, меня при этом не упоминая.
Даже когда вождь посадил Медведева постеречь кресло, приятель воспринял это как полнейшее подтверждение своей правоты. И с величайшим внутренним удовлетворением, не всегда умудряясь скрыть ноток превосходства, частенько мягко укорял меня, мол, вот видишь, Васильев, в итоге я же оказался прав. Пусть таким, не самым честным соскобом, пусть несколько кривовато и косовато, пусть что угодно, но у тебя ведь была единственная основная принципиальная претензия к Путину, это его формальная несменяемость на конкретном посту? Признай, как порядочный человек, что вождь, пусть и не очень приятными для тебя методами, но эту претензию снял!
Мне приятно, когда меня называют порядочным человеком, но даже ради столь славной репутации не готов говорить глупости. Потому ничего не признавал, а только смеялся и пытался разъяснить, что же происходит на самом деле. Бесполезно. Уверенность в моей неправоте у приятеля только крепла.
И для него объявленная двадцать четвертого сентября прошлого года спецоперация по окончательной легализации пожизненного правления одного конкретного человека стала даже не просто разочарованием. А чуть ни личной трагедией. И дело не только в том, что он почувствовал себя, человека которого считал по уровню ума интеллекта значительно возвышающимся над общей массой, примитивно обманутым какими-то, в общем-то, весьма посредственными и серенькими комитетчиками. Хотя и это было очень обидным и наверняка присутствовало. Но главное, это то, что как бы получалось, будто все последние годы и мой приятель, пусть и совершенно искренне сам обманываясь, но в этом обмане тоже участвовал, как лицо медийное и для многих весьма авторитетное. И вот уже такое стало для моего приятеля совсем плохо переносимым, так как, я начал с этого, он человек не только талантливый, но еще и очень совестливый.
И вот теперь, когда просто в застольном разговоре под рюмку я совершенно по касательной упоминаю что-то в роде, мол, единственно разумным в нынешней политической деятельности может быть хотя бы только направление в сторону создания системы неизбежной сменяемости власти через поправку к Конституции… Приятель мой просто взрывается от скептического раздражения:
- Ничего это не даст! Они опять нас обманут в любом случае. Ведь меня (меня!) как мальчишку провели. И тут еще что-нибудь придумают. Так что, чепуха эти все твои разговоры, слушай внимательно, я считаю, вот что нужно на самом деле предпринимать…
И я, конечно, слушаю. Внимательно. Я всегда и всех слушаю очень внимательно. Отвечать только всё меньше и меньше желания. Ну, так этого ведь никому особенно не надо. Для всех основное, чтобы слушали именно их.
А логика у моего приятеля, несомненно, железная. При том, что обманулся он, и обманул его не я, более того, за последнее десятилетие всё происходило в мельчайших деталях так, как я просчитывал и о чем предупреждал, не верит он еще больше именно мне. То есть, даже, в связи с последними событиями, только укрепился в своем неверии.
Ну, что делать… Остается вернуться только к почти фицджеральдовскому: «Талантливые люди не такие, как мы». А талантливых людей у нас немало, Россия вообще всегда богата была своими талантами…
