reader59:
Балбесы мужеска пола оного (условного «по заднице» А.В.) заслуживают не меньше. Чисто психологические травмы зачастую куда как более болезненны и страшны по последствиям. Ну и на практике: если для 15-летнего щенка (или сучки) стоит выбор между парой лет тюрьмы (пусть даже самой лучшей) и отцовским ремнем (пусть даже немилосердным), что выберете лично Вы?
auvasilev:
Ну, не в пятнадцать лет, а чуть позже, но совсем не намного, меня пытались привлекать к разного рода ответственности, вплоть до уголовной, и я к этому относился как практически каждый в нашей стране, где, конечно, есть не сидевшие люди, но почти нет семей, в которых хоть кто-нибудь не сидел. То есть, плохо относился, но без излишнего ужаса. А если бы меня в 15 лет кто-нибудь попробовал выпороть, да еще, не дай бог, ему это как-нибудь удалось, я бы непременно постарался этого человека убить. Во всяком случае, продолжать спокойно жить дальше, не убив этого человека, я бы точно не смог. И своих троих детей вырастил не только пальцем до них не дотронувшись, но и мысли этой в голове никогда ни на мгновение не возникло. Как и желания.
reader59:
Простите, но Вы уклонились от ответа. Еще раз: есть примерно 15-летний балбес, натворивший нечто, вполне тянущее на пару лет тюрьмы. Альтернатива: пустить дело ненасильственным образом, в результате - 2 (число прописью: два) года зоны со всеми сопутствующими прелестями, в том числе и в будущем, или - выдрать, аки сидорову козу, чтобы года три при одной мысли о повторении подобного задница чесалась, - а там, глядишь, и свой ум появится. Что Вы выберете: тюрьму или физическое воздействие?
auvasilev:
Это не правда. Я не только не уклонился от ответа, но и предельно подробно объяснил, как я отреагировал бы и что бы выбрал, будучи на на месте этого пятнадцатилетнего человека. А будучи на месте человека принимающего решение о наказании, я в любом случае принял бы решение в соответствии с действующим законодательством. А в государстве, где этим законодательством предусмотрено "выдрать, аки сидорову козу", я бы постарался не жить.
reader59:
То есть два года тюрьмы с 50% вероятностью рецидива.
Ответ принят.
***
Несмотря на то, что мой ответ был благосклонно принят, у меня отчего-то возникло настроение сделать еще несколько совершенно абстрактных замечаний на данную тему.
Это какое же нужно иметь самомнение, чтобы считать себя вправе принимать такого рода решения?
При всей условности и относительности правосудия как такового, всё-таки исполнение неких писаных законов, утвержденных легитимными органами власти, имеет под собой хоть какое-то основание. Всё же остальное не представляет собой ничего иного, как самоуправство и самодурство. И, в свою очередь, является таким же обычным преступлением, как и то, что якобы оно призвано покарать или исправить. Исключая, лично для меня, любые виды прямого и непосредственного ответа жертвы или её близких на насилие вплоть до примитивной мести, но это является совершенно отдельной темой. А здесь я хочу обратить внимание только вот еще на какой небольшой нюанс.
Русские офицеры до катастрофы были несколько более склонны к изложению своих мыслей на бумаге, чем нынешние. И я не говорю сейчас о писателях уровня Лермонтова, Толстого или даже Куприна. Хотя и у них есть, что почитать на эту тему. Однако существует множество офицеров-писателей и сильно меньшего дарования, а еще больше и вовсе не писателей, но просто умных, образованных и наблюдательных людей, которые в виде своих дневников, писем, путевых заметок и всех прочих, обыденных для того времени, способов общения и самовыражения оставили нам богатейшее наследство мыслей, чувств и фактов. Обо всем. В том числе и об «по морде» или «по заднице».
Всем известно, что только 24 августа 1904 года в России были официально отменены все виды телесных наказаний, а розги остались лишь в исправительных арестантских отделениях и военных тюрьмах. Но на самом деле еще в 1863-м, как, по сути, прямое следствие отмены крепостного права, в российской армии и на флоте произошли в этом отношении большие изменения, особенно на счет наказаний тяжких. И даже на военных судах телесные наказания могли, как дисциплинарное взыскание, применяться только по решению суда. Кстати, рекомендую на эту тему очень любопытный очерк Константина Станюковича, тоже блестящего русского морского офицера, хоть и не дослужившегося до больших чинов.
Но новые веяния были восприняты не всеми одинаково однозначно, причем не только офицерами, но и самими солдатами и матросами. Не все как такое уж абсолютное благо сочли, когда вместо порки или даже всего лишь обычного удара кулаком можно было получить арест или какие-либо иные официальные виды наказания. Потому среди особо продвинутых офицеров стал бытовать такой своеобразный либерализм, когда провинившемуся предлагали вполне себе свободный выбор, типа: «В морду или в карцер?» И довольно долго вопрос этот был довольно формален, потому как практически все выбирали привычное «в морду». А те офицеры, которые пользовались подобной альтернативой, искренне считали, что вот они-то поступают истинно по-отечески, избавляя подчиненных от излишних строгостей и неприятностей государева наказания, но при этом, и опять же отечески, уча уму-разуму виноватых.
Однако вот к концу позапрошлого – началу прошлого века стали происходить какие-то странные сбои системы. Сначала как большая редкость и исключение из правила стали появляться отдельные чудаки, которые предпочитали карцер и категорически не хотели «в морду». А потом, и особенно после уже упомянутого августа 1904 года, количество этих чудаков начало как-то необъяснимо увеличиваться. Впрочем, не на всех офицеров, даже как бы и предоставлявших право выбора, это сильно повлияло. Издавна привыкнув к традиционному выбору починенных, они даже услышав «в карцер» всё равно по старинке лезли в морду.
Я не хочу преувеличивать и утверждать, что это стало единственной и даже основной причиной зверств во время Гражданской войны по отношению к офицерам. Но имеются некоторые основания считать, что кое-кто из офицеров успевал вспомнить о своем не самом правильном решении при выборе наказания солдата или матроса. Успевал перед тем, как получить пулю в лоб.
Чувство собственного достоинства, по моему мнению, не является самым сильным и острым не только для нашего народа, а и в принципе для человека как такового. Не говоря уже об уважении к чужому чувству собственного достоинства. И всё же я бы рекомендовал особо ретивым сторонникам «отеческих» наказаний и всяких там «сидоровых коз» иногда вспоминать, чем всё это, бывало, и в истории, да и просто в близкой нам по времени обыденности, заканчивалось для некоторых сильно усердных «отцов родных».