Никогда ничего не писал о назначениях и снятиях министров при Путине. И даже не из каких-то принципиальных соображений, просто совсем было неинтересно. Даже если приятель своего шофера меняет или ещё кого из обслуги, и то любопытнее, а так, чего особо интересоваться сменой лиц в дворне и вовсе постороннего и даже незнакомого человека. Но с Сердюковым случай все же не столь рядовой, потому всё-таки несколько слов себе позволю.

Однако сначала очень коротко по поведу сути самого по себе так называемого «коррупционного скандала», который якобы явился причиной, ну, или хотя бы поводом произошедшего. Меньше всего хочу выступать в роли сливного бачка для компромата, особенно, в отношении людей уже ушедших или уходящих со своих постов и должностей. Потому приведу пример, скажем, так, абсолютно условный.

Представьте себе, не в самом центре, но в довольно приличном районе Москвы, практически рядом с метро хозяйственный комплекс, принадлежащий Министерству обороны. Несколько гектаров земли, десяток строений разного назначения и уровня ценности, от трехэтажного чуть ни памятника архитектуры позапрошлого века площадью тысячи три квадратных метров, до современных складов и теплых гаражей. Используется это всё с довоенных ещё времен и для учебных, и для научно-исследовательских и ещё для всяких специальных целей. Но всему этому давно уже в столице по разным причинам делать нечего. И оно потихонечку выводится в разные другие, более приспособленные для упомянутых целей места.

Но ещё с начала девяностых большая часть площадей сдается коммерческим организациям. Кстати, тогда это была хоть и не самая лучшая, но вынужденная мера хоть какой-то «поддержки штанов» для военных в условиях катастрофического недофинансирования. Но даже в те годы деньги за аренду шли в лучшем случае пополам – в бюджет организации и в карманы её начальников. О потом соотношения стало и вовсе не в пользу государства. То есть, то, что мы называем «воровством», было поставлено на постоянную и массовую основу. И вот Сердюков принимает решение комплекс продать.

Мы сейчас опять же оставим в стороне, чье это на самом деле решение и для чего принятое, ограничимся формальной стороной вопроса. Нужно ли продавать в принципе? Несомненно. Тут ни у кого из вменяемых и серьезных людей сомнений нет, это у военного министерства явно непрофильная обуза, служащая уже давно в основном для личного обогащения нескольких конкретных людей. Можно ли продать всё это абсолютно честно и по максимально выгодной для бюджета цене? Конечно, можно. Устроить открытый прозрачный аукцион или организовать какую-то иную форму публичных торгов, привлечь для этого специализированную фирму с большим опытом и надежной репутацией, провести грамотную предпродажную подготовку, организовать эффективную рекламную компанию…

Только прекратите ухмыляться. Я же сказал, что можно, но не говорил, что можно в нашей стране. А тут, как каждый понимает, приходится исходить из отечественной традиции и реально существующей ситуации. А она такова. Вот весь комплекс, так, навскидку, стоит примерно пятьдесят-шестьдесят миллионов долларов. Но и без «вскидки» даже при самом корректном расчете, всё равно люфт будет достаточно большим в абсолютном выражении. Что всегда присуще крупным, неоднородным и не очень стандартным объектам недвижимости, это же не типовая «двушка» в Митино. Плюс к тому, рынок нынче довольно дохлый и малоликвидный. Какое-то здание, может, теоретически и стоит столько-то, но вот то, что его за эту сумму реально получится продать в достаточно ограниченный период, ещё далеко не факт. И гораздо надежнее создать ситуацию, когда есть свои покупатели, с которыми можно договориться так, чтобы всем было выгодно, и никто не прогадал. Сорок миллионов в казну, а пять - в карман частным лицам, отвечающим за продажу.

Да, конечно, сорок – это даже немного ниже минимума. Но ведь и минимум этот достаточно условный, тут вопрос тонкий и неоднозначный. К тому же сумма в любом случае и в абсолютном выражении значительная, и приличная, в смысле, не десять же миллионов и даже двадцать, что выглядело бы совсем нагло, а весьма даже близко к реальности и в рамках определенного мировоззрения вполне честно. Но, главное, это в любом случае и для государства в целом, и для министерства в частности, нужное выгодное и полезное дело, лучше разом, единожды ещё немножко украв, многолетнее и постоянное воровство прекратить вовсе и навсегда.

Имел ли со всех этих гешефтов что-нибудь лично Сердюков? Вот уж сие меня как гражданина меньше всего интересует и, особенно, волнует. Я себя собственником всего государственного имущества никогда не ощущал и сейчас уж тем боле мне оно по барабану, жизненный опыт не дает никаких оснований считать, что при любом раскладе мне или моей семье может от этого быть холодно или жарко.

Станут ли при Шойгу в МО воровать меньше? То, что творилось при нем в МЧС, и на самом высоком уровне (заметьте, я не утверждаю, что при личном участии министра, и не только из аккуратности или излишней осторожности, а просто имею некоторые основания подозревать, что конкретно он «не брал»), не очень в этом смысле обнадеживает.

Сердюков был первым реально (именно реально, не надо тут придираться) штатским министром обороны в нашей стране. Это то, что ей категорически необходимо. Но опыт не удался. Кужугетович, как тут ни крути, человек в душе и по сути глубоко военный.

Современная дееспособная и эффективная армия, это, особенно после войны с Грузией, было единственным, в чем лично заинтересован, по множеству причин, оказался Владимир Владимирович. Потому именно военная реформа, это единственная реформа при Путине, для осуществления которой делалось хоть что-то реальное, и у которой имелся какой-то шанс быть осуществленной пусть и в минимальной степени.

Остался ли у этой реформы шанс? «Маэстро, у меня есть шанс стать звездой?» «Конечно есть, но не в нашем театре». «А в каком?» «С вашими данными - в любом анатомическом».