Видимо, все же придется, во избежание естественного непонимания со стороны читателя, сказать несколько слов на тему, которую по ряду субъективных причин мне не очень хотелось бы затрагивать. Но, к сожалению, придется, уж очень она взбудоражила народ и слишком резко разделила на два, свершено не понимающих друг друга лагеря. Речь идет о деле и приговоре Егору Бычкову, лечившему наркоманов не самым стандартным способом. Одни, весьма уважаемые мной люди либерального направления, типа Александра Подрабинека, настаивают на том, что наркоманы тоже люди и граждане имеющие, если другое не определено судом, равные права со всеми прочими, и вольны как жить, так и умереть. И, следовательно, лечить их насильно в любом случае противозаконно. Другие, ничуть не меньше уважаемые мной мыслители, позицию которых наиболее четко формулирует Юлия Латынина, утверждают, что наркоманы опасны не только для себя, но и для всех окружающих, потому никаких таких прав у них нет и бороться с ними, а особенно лечить их допустимо любыми способами. О деятельности Бычкова можно судить только по проценту спасенных им людей (а процент этот действительно высок, во всяком случае гораздо выше, чем у официальных наркологических клиник), и потому его требуется немедленно оправдать. Особенно учитывая, что посадили его продажные менты и наркоторговцы, которых он лишал доходов. Что касается последнего утверждения, у меня нет никаких сомнений и по данному вопросу мне даже говорить лень. А вот относительно прочего, позволю все же высказать частное мнение. Мне, честно говоря, глубоко безразличны права наркоманов. Как и их судьба. Понимаю, что такая позиция очень уязвима, неприятно эгоистична и возможна только до той поры, от которой никто не может зарекаться, пока страшная беда не настигает самого человека или, еще хуже, его самых близких. Но я сейчас не хочу совершать ту же ошибку, что и большинство спорящих на эту тему. То есть устраивать совершеннейшую путаницу и начинать рассуждать о наркомании и наркоторговле, вместо того, чтобы попытаться разобраться в очень конкретной и житейской и юридической проблеме. Егор Бычков приговорен к трем с половиной годам тюремного заключения. Законен ли такой приговор? Несомненно. И даже слишком мягок, относительно действующего законодательства. Справедлив ли он? Конечно, нет. Конкретно этот парень в конкретно его ситуации никому не сделал зла, имел самые лучшие намерения и спас многих людей от страшной беды. Следует ли тогда его оправдать? Ни в коем случае. Это как с Верой Засулич (понимаю всю условность этой аналогии, как, впрочем, и любых других). То есть, дать ему (как и ей в свое время) карт бланш на продолжение действий в том же духе категорически нельзя. А необходимо приговорить его к достаточно серьезному сроку, но обязательно условно. Чтобы и в тюрьме ему не сидеть ни в коем случае, но и показать недопустимость подобного поведения в дальнейшем. И немедленно после этого поставить юношу во главе серьезной официальной структуры, имеющей законные возможности бороться одновременно с наркоманией и наркоторговлей. Одновременно скорректировать законодательство таким образом, чтобы оно способствовало эффективности деятельности названной структуры. Подготовить соответствующую материальную и экономическую базу. Однако, самое главное наладить функционирование такой судебной системы, которая гарантировала бы применение усовершенствованного законодательства и оградила с одной стороны работников организации Бычкова от воздействия со стороны наркомафии и продажных Ментов, а с другой – обеспечивала бы граждан от возможности злоупотреблений в самой структуре Егора Бычкова. Ну, я уже не говорю, что еще не плохо бы создать в стране механизмы, которые бы уберегли и саму судебную систему от рисков каких либо злоупотреблений. Догадываюсь, что читатель давно уже крутит пальцем у виска, подозревая автора этих строк во внезапном приступе шизофрении. И я с читателем совершенно согласен, иной реакции мои замечательные советы и не заслуживают. Значит, мы все согласны, что подобно в ближайшее время у нас не возможно даже теоретически? Тогда пусть Егор Бычков, желаю ему всяческих успехов и исключительно на свободе, пока все же выберет себе какой-нибудь иной вид деятельности. А то опять в неизвестно какой раз повторяется все та же схема разговора о деле Сутягина. Латынина утверждает, что он шпион, кто-то его яростно защищает как честнейшего ученого, Подрабинек то защищает, то прозревает и начинает каяться и проклинать шпиона Сутягина, а я только умоляю прекратить весь этот идиотский базар и сосредоточиться всего лишь на единственном, признаваемом всем факте. А он заключается в том, что на основании тех доказательств, что были представлены следствием в суде, посадить можно любого, в том числе и Латынину с Подрабинеком, и меня со всем остальным населением страны. Ровно то же и с разговором о деле Бычкова. Да не волнует меня наркомания вместе с наркомафией. То есть, очень даже волнует, и я готов обо всем этом не только говорить, но даже совершать какие-то реальные разумные действия на пользу обществу, нравственности и больных несчастных людей, а так же их родственников. Но только в другом формате. Не при обсуждении конкретной деятельности конкретной организации «Город без наркотиков». Потому, что завтра будет создана организация «Город без пива» (а пиво, я вам клянусь, штука страшная, но отказаться от него мне никак не удается уже много лет, несмотря на серьезнейшее заболевание почек), и по заявлению кого-нибудь из моих родственников (лично у меня подобных родственников, к счастью, нет, но, во-первых, не у всех имеется такое счастье, а, во-вторых, кто там в подобных организациях расследует реальность родственных связей) меня куда-нибудь отвезут и присобачат наручниками к батарее. Так что «Свободу Егору Бычкову!» и «Даешь мою безопасность от него!» P.S. Через пару дней после написания этого текста я увидел на экране телевизора глаза моего однофамильца, милицейского генерала и главы комитета Госдумы по безопасности, когда он произносил фразу: « Вы понимаете, что будет в нашей стране, если вводить принудительное лечение от наркомании?...» И особый акцент был сделан на двух словах – «нашей» и «принудительное». Неподдельный ужас стоял в глазах, говорят, довольно храброго генерала. Подозреваю, подобная опасливость как-то на генетическом уровне связана с нашей общей, редчайшей для страны фамилией Васильев.
