Только сначала я тут два момента хотел бы уточнить.
Во-первых, буду говорить всё же более о произведении Стоппарда, а не Райта, что может показаться очень странным, да я и сам понимаю всё про главенствующую режиссерскую роль в нынешнем кинематографе, особенно подобного рода. Но всё-таки здесь речь пойдет более о вещах смысловых и совсем мало имеющих отношение к чистому искусствоведению в области кино, так что в данном балансе драматург много важнее. Уже не говоря о том, что и как художественные величины Стоппард и Райт, опять исключительно для меня, несопоставимы. Далее на эту тему можно или написать отдельную монографию или просто замолчать, попросив воспринять предлагаемые условия как мой пустой личный каприз.
Ну, и, во-вторых, по абсолютной необъятности темы, пока сосредоточусь в основном все же именно на Быкове, поскольку именно его слова стали основным побудительным мотивом того, что решил ввязаться в эту историю. И слова эти, прошу прощение за некоторую контаминацию двух текстов, таковы:
«Фильм Райта можно купить и показывать в России только в состоянии полной моральной невменяемости… Каждый художник имеет право на экспериментальное прочтение чужого текста. Никто не отменяет только элементарного уважения… Такой легкомысленный, неуважительный, абсолютно без понимания книги подход к ней оскорбителен прежде всего для меня как для учителя словесности… Так походя, так легкомысленно, так неумело превращать в постмодернистский балаган книгу глубочайшего и сложнейшего содержания – вот здесь оскорбление для национального духа».
Признаться, в первый момент, познакомившись с этими высказываниями, я был озадачен до ошарашенности. Мне наивному, почему-то казалось, что уже давным-давно рассуждать на тему права «собственного прочтения классики», это уж слишком пошло даже для «учителя словесности». Да и эмоциональность реакции показалась удивительно и несоответственно поводу эмоциональной. Даже не по знаку, а по накалу. А когда ошарашенность немного прошла, я задумался и в голову мне пришли несколько отрывочных мыслей, которыми и хочу поделиться.
Прежде всего по поводу «Быков и пошлость». Только тут очень прошу меня правильно понять. В общественном и политическом плане я могу как угодно негативно относится к тому, что Быков мог бы сделать, но не делает, однако то, что он всё-таки делает, мне очень близко и симпатично, да и вообще, по-человечески я к Дмитрию всей душой без малейшей иронии. Так что, сейчас разговор в чистом виде об эстетике, даже, более того, о вкусовщине в самых крайних её проявлениях.
Так вот, с этой точки зрения мне представляется весьма пошлым нынче коммерциализировавшийся проект со всеми вместе хорошими гражданами и поэтами. Ещё раз повторю, но, простите, уже последний и более не буду делать комплиментарных оговорок. В предвыборный момент действо было очень здорово, к месту и даже, насколько это возможно, эффективно. Но сейчас - роскошные подарочные издания за бешеные деньги, выступления в Барвихе, какими бы высокими задачами и идеями их не оправдывать, вообще весь этот постоянный «показ своего искусства» на эстрадах и сценических площадках, пусть даже таких изысканных, типа ЦДЛ, в виде лекций «Чехов как антидепрессант»… Ну, пошловато, хоть убейте. И неизбежен тут оттенок дурновкусия, какими самыми изысканными специями и отдушками для маскировки не пользуйся.
Придет ли мне при этом в голову даже намекнуть, что Быков тем самым, да ещё используя классические поэтические образцы для своеобразного вида пародирования, хоть как-то оскорбляет какие-нибудь святые идеалы чего высокого и великого, вроде Поэзии или Демократии? Да, я вас умоляю! Искреннейшее могу только пожелать писателю и нынче уже общественному деятелю всяческих успехов в жизни, творчестве и полезной деятельности на благо народа.
Но я написал сие отнюдь не для того, чтобы получилось некое противопоставление. Мол, Быков такой нетерпимый и позволяет себе оскорбляться за Россию, а я, наоборот, толерантен до беспредела и почесываю спину в ожидании прорастания ангельских крылышек. Нет, тут, наверняка, всё естественней и обыденней. Просто Дмитрий много более патриот, чем я, душа его тоньше и чувствительнее реагирует на малейшие деяния, способные, пусть и в воображении Быкова, нанести хоть какой-то урон, причинить и самую незначительную боль великому образу нашей с ним великой Родины. Его любовь к ней, наверняка, чище и острее, что вызывает у меня крайнее уважение и, как любое высокое и острое чувство, совершенно не требует моего понимания. Вот я и не понимаю, в чем с тихой грустью и сознаюсь. Тихой, грустью, но светлой оттого, что есть ещё люди с подобными прекрасными чувствами.
И, кстати, совершенно случайно вот прямо сейчас пришло в голову, а нет ли в фильме «Приключения Буратино» режиссера Нечаева по сценарию Веткиной, написанному по мотивам произведения тоже Толстого, оскорбления национального итальянского духа? Ну, ладно, с этим вопросом мы как-нибудь разберемся отдельно. Теперь немного по сути.
Быков считает, «что роман-то («Анна Каренина» -А.В.) о пореформенной России, которая попыталась эту национальную матрицу сорвать, уйти в какое-то свободное плавание и погибла, в общем, вынуждена плюхнуться обратно со значительными потерями». Так ли это? Ну, по моему мнению, несомненно. В смысле, и об этом тоже. И уж точно, точка зрения Дмитрия вполне обоснована и имеет право на существование, это даже смешно обсуждать. Есть только один нюанс.
У меня был приятель, большая умница и высокий интеллектуал, который совершенно искренне и без малейшего оттенка стёба считал, что основной и единственный смысл «Анны Карениной» - все бабы дуры и стервы. А для тех, кто не сразу и не до конца понял, Толстой в сжатом виде потом изложит то же самое в «Крейцеровой сонате».
А некая моя не менее умная и интеллектуальная подружка считала, что роман написан исключительно о том, насколько ни один мужик, даже самый умный, типа Каренина, или самый тонко чувствующий, типа Вронского, не в состоянии до конца понять настоящую женщину, поскольку они, эти самые мужики, поголовно козлы эгоистические.
Поскольку последние полвека, после того, как я впервые прочел про Каренину, я встречал множество людей, высказывающих свое понимание романа и прочел ещё много большее количество статей и книг, где совсем уже бесчисленное количество народу излагало собственное понимание толстовской книги, то должен сказать, что приведенные мнения моих приятеля и приятельницы ещё не самые экзотические.
Потому, у меня как-то нет большой уверенности, что именно Быков, наконец, поставил окончательную точку в этом вопросе. И что в принципе эту точку возможно и имеет смысл поставить. Но даже если бы кому-то, хоть и Быкову, удалось донести до мира весь смысл и всю суть «Анны Карениной» полностью, безоговорочно и исчерпывающе, я не очень понимаю, при чем тут данный фильм.
Произведение Стоппарда имеет отношение к роману Толстого не большее, чем анекдоты о Василии Ивановиче даже не к исторической личности Чепаева или книге Фурманова, но и к герою фильма «Чапаев». Стоппард написал о культурном феномене под названием «Анна Каренина». (Кстати, именно поэтому он, в отличие от Алена, вместо «Преступления и наказания» сделавшего «Любовь и смерть», назвал свой фильм именно как роман, это значимо и принципиально и говорит о том, насколько оба этих художника понимали, что и зачем делают). Феноменене, который включает в себя почти уже полуторавековую «намоленность» толстовского текста и ещё огромное количество пластов, начиная от, мягко говоря, своеобразия читательской аудитории этого романа на Западе, особенно сейчас, до тех же самых анекдотов «про Аню и паровоз».
Как можно реагировать на, в свою очередь, уже созданное Стоппардом, оценивать его, пытаться разобраться в заложенных смыслах и примененных формах? Это уже несколько другая тема. Думаю, можно очень по-разному. Вот, например, показавшееся мне довольно любопытным мнение, к сожалению, не знаю, кто пишет по этим «ником», о фильме, как о мюзикле без музыки. Спорно, конечно, что хорошо, но интересно, что ещё лучше. И, по крайней мере, без оскорбленности и нравоучительности, что совсем замечательно. Когда мне что-нибудь подобное по оригинальности придет в голову, я тоже непременно напишу уже конкретно о кино, но, правда, к Быкову это отношения иметь не будет.
Признаюсь, у меня самого только одна принципиальная претензия к фильму. Та, что его режиссером не стал сам Стоппард. Потому, похоже, истинного шедевра, уровня «Розенкранца и Гильденстерна», похоже, не получилось. Однако прекрасно сознаю, насколько эта моя придирка дурацкая и пустая, так что, смущенно умолкаю.
Но, всё-таки, относительно Тома Стоппарда у меня имеются смутные подозрения, что он гений. Относительно Дмитрия Быкова, нижайше прошу у него прощения, на эту тему имеются некоторые сомнения. Во всяком случае, данное конкретное произведение Стоппарда представляется мне несколько более значимым явлением искусства, чем соответствующая статья Быкова.
Вообще, здесь могут существовать две системы представлений. Если выстраивать линию «роман Толстого – сценарий Стоппарда о романе Толстого - статья Быкова о фильме по сценарию Стоппарда на тему романа Толстого – текст Васильева о статье Быкова про фильм по сценарию Стоппарда на тему романа Толстого», то, действительно, оторопь берет и ужас охватывает. Ведь так, и вправду, до мышей недалеко.
Но если воспринимать всех нас с высшей мудрой снисходительностью и признавать за мышами с позиции безмерной игривости мироздания не меньшую ценность и не меньшее право на существование, чем за иными, более величественными творениями, то это помогает хоть как-то смириться со всё мельчающей действительностью.