Вынужден, в продолжение почему-то вызвавшего в народе повышенный интерес текста о грузинских винах, сделать несколько уточнений.

А то по какому-то недоразумению меня стали обвинять в грехах, мне совсем не свойственных и мнения приписывать, которые я не выказывал. И уж когда прочел: «Пока что, никем не доказано, что любители сухих вин качественно превосходят потребителей вин полусладких, в области ума, чести и совести», то окончательно понял необходимость объясниться.

Ведь, согласитесь, конечно, больно и обидно, что такой человек, как я, можно сказать, комплексно и столп, и светоч либертарианства, мог быть заподозрен в попытке дискриминации кого-либо по признакам пристрастия к определенным видам алкогольных напитков. Да я за абсолютную свободу кого угодно надираться чем угодно до какого угодно состояния пойду одновременно на амбразуру и каторгу!

К тому же у меня есть бесспорные доказательства в принципе невозможности для себя в этом вопросе хоть сколько-нибудь уничижительного или пренебрежительного подхода. И доказательства эти отнюдь не уровня выведенной Фолкнером формулы лицемерия, типа «негры в друзьях», потому, что речь идет не о каких-то там мифических «друзьях», а о конкретно моих собственных родителях.

Папа был человеком сильно пьющим даже по меркам его родных Колымы и Чукотки. Но больше всего из всех алкогольных напитков он терпеть не мог водку, хотя иногда вынужденно её и употреблял. К сухому же вину был абсолютно равнодушен только по той причине, что, по-моему, никогда в жизни его даже не пробовал. А единственное из спиртного, что пил если и не с удовольствием, то без видимого отвращения, это нечто советское под предельно условным названием «Портвейн», где самого обычного сахара было больше, чем в любом пирожном.

А мама была вообще-то практически трезвенницей. Но если на праздник и могла пригубить рюмочку, то и тогда ни о каком сухом даже речи не шло. Помню, как в самом конце восьмидесятых мне с жутким трудом удалось достать несколько бутылок настоящего очень приличного «Бургундского». Мама заехала по поводу какой-то красной даты, сели за стол, подняли бокалы, смотрю, она старается удержаться в рамках приличий, но постоянно непроизвольно кривится. Я так тихонько, чего, мол, мамуля, никак? Сначала отнекивалась, но всё-таки призналась, что понимает мои старания и со всем уважением, но хотелось бы всё-таки чего-нибудь, типа «Кагорчика»… Пришлось бежать в магазин за какой-то сладкой бурдой, обидно, конечно, но, главное, мама осталась довольна.

Да я и сам в подобный вопросах никогда не бываю категоричным или упертым. И, за редчайшим исключением, ни про что не могу сказать, что я эго совсем не ем или не пью. Что же касается конкретно вин, то в определенной ситуации и под настроение вполне могу выпить рюмку хорошей настоящей сладкой Малаги, Мадеры, Порто, Сотерна или чего-то подобного. Однако только именно рюмку, но не бокал, и чаще перед едой, а если после, то обычно с десертом, впрочем, это уж совсем редчайшие случаи, нынче мне столько водки выпить, что бы дойти до десерта, становится по старости всё сложнее.

А ещё способен даже иногда махнуть залпом стакан неразбавленного Кампари, но тут совсем другая опера.

Однако просто поставить на стол бутылку сладкого, полусладкого или даже полусухого и пить такое вино за едой или отдельно с Перье, как я иногда делаю летом на жаре, это для меня как-то чрезвычайно странно и даже в голову прийти не может. И, главное, что я уже несколько раз подчеркивал, среди не только моих приятелей, а вовсе среди тех, кого я знаю и о ком имею информацию на данную тему, нет ни одного, ещё раз подчеркиваю, ни одного и ни одной, кто бы последние двадцать с лишним лет, с момента появления в свободной продаже нормальных европейских сухих вин, пил бы именно в стандартном варианте, бутылками, не то, что сладкие или полусладкие алкогольные напитки бывших стран СССР, но вообще что-нибудь, кроме сухого.

Потому меня и заинтересовало, а кто же будет пить миллионы в основном полусладких грузинских вин, готовых стройными рядами встать на наши прилавки. Возникли определенные сомнения, чистое любопытство, не более, и уж точно ничего личного или для кого-то обидного.

К тому же, естественно, я в принципе говорю о потребителях вина. Мои же собственные основные напитки – текила, водка, Хеннесси и Гиннес. А поскольку часто принимается всё названное мною в течение одной трапезы и без особо четкой системы чередования, то у людей неподготовленных это, порой, вызывает, мягко говоря, некоторое удивление. Так что, точно и явно не мне быть судьей чужих алкогольных пристрастий.

Мою же заметку о винах по странному совпадению перепечатали несколько средств действительно массовой информации, причем совершенно разной направленности и читательской аудитории, от «Взгляда» до «Эха Москвы» и от «Newsru.com» до МТРК «Мир». И, по отзывам и комментариям читателей я понял, что людей, способных и даже готовых потреблять «Киндзмараули» и «Ахашени» так же, как я Бордо и Риоху, причем, по ценам дороже десяти долларов за бутылку, имеется в нашей стране вполне приличное количество. Ну, или, по крайней мере, вполне приличное количество тех, которым кажется, что они способны и готовы.

Всем им совершенно искренне и без малейшей задней мысли я хочу сказать только одно: «Ваше здоровье!»

А напоследок не могу не процитировать восхитившее меня восклицание одного читателя, который, сначала сославшись на мою фразу: «...представитель такой стандартной московской семьи, которая, ... просто покупает ... пару-тройку сотен бутылок вина в год», затем не сдержал своих чувств:

«Нет, ну не мое конечно дело, но вы в той Москве вообще трезвыми бываете?»

Ну, что тут ответишь…