Васильев Александр Юрьевич (auvasilev) wrote,
Васильев Александр Юрьевич
auvasilev

Category:

Пугачев бежал, преследуемый Михельсоном

Он удобен всем и всегда, как любое безразмерное. Победно шагающий по замеревшей от ужаса стране тридцать седьмой год никак не помешал с невиданной пышностью в свое время отметить столетие его смерти. И сегодня ничто никому не омрачит светлого праздника его рождения.

Плетка, конечно, вызывает у некоторых не самое приятное чувство. Но всё же более тех, кто прямо-таки панически боится её отсутствия или хотя бы угрозы недостаточно регулярного и эффективного употребления.

Вообще, это совершенно нормально и естественно. Любой человек, который чувствует за собой потенциальную способность убить, украсть, да чего там в смертных грехах копаться, попросту напакостить в случае даже не том, что пакость эта будет формально разрешена, а всего лишь если будет совсем уверен в её фактической и практической безнаказанности, такой человек очень живо сразу представляет себе последствия слова «свобода» в его понимании.

То есть, как это свобода? Значит, и со мной могут сделать то, что я способен сделать с иными, ежели мне дать полную свободу? И приходя в ужас от этого человек приходит в ужас прежде всего от самого себя. Тогда сразу идет в ход чрезвычайно удобная пушкинская цитата про русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Как-то в голове мгновенно замыкает и складывается свобода исключительно с кровавым бунтом.

Хотя писал Александр Сергеевич совершенно не о том, что именно у русских бунт какой-то особенный, а остальные бунтуют по-другому, много осмысленней и гуманнее. И вообще имел в виду совершенно конкретное бунтарство пугачевского типа. А что может быть дальше от понимания свободы, чем этот авантюрист-самозванец с уголовным мышлением?

Только вот не надо тут заниматься плетением словес и начинать объяснять мне разницу между свободой и волей. Это убогое варево из причитаний об одновременной широте и архаичности русской души уже не утоляет голода и у самых убогих. Что пожечь с десяток крепостей, что в хмельном угаре побить зеркала в кабаке да официанту рожу горчицей намазать, всё подобное к свободе приплетается по недоразумению и невоспитанности чувств.

И вообще тут никакой не бунт, а примитивное тупое хулиганство. Если же серьезно говорить о том, кто впервые на русском языке выразил, нет, вру, даже не выразил, а крайне косноязычно, как ни кощунственно звучит по отношению к великому писателю и мыслителю, а только попытался выразить понятия свободы и истинного духовного бунта, так это именно Пушкин. Сам до конца не понимая и бесконечно путаясь, но гениально ощущая суть истинной внутренней свободы, он мучительно балансировал на грани обрыва, почти уже осознавая его бездонность и беспощадность, но и обреченность не иметь возможности сделать шаг назад.

Так что, свобода – это как раз, прежде всего, смелость самого себя и не бояться.

А из наследия поэта или его биографии каждый волен черпать то, что ему более подходит по размеру души и способностям ума. Можно начетнически оправдывать свою трусость строчкой из «Капитанской дочки», а можно удовлетвориться и тем, что Пушкин болел триппером и попытаться путем следования этому примеру тоже войти в историю отечественной культуры.
Subscribe

  • Станиславские, бля

    Я должен покаяться в одной своей серьезной слабости. Время от времени кто-нибудь в ответ на очередную рассказанную мной историю или даже просто…

  • Очень редкий, но уж очень земельный

    И всё-таки, как порядочный человек, не могу не признаться, что Трамп мне с каждым днем нравится всё больше и больше. Одна идея прекраснее другой,…

  • Помощь зала

    Нет, честное слово, я чисто теоретически и интерес мой абсолютно абстрактный, никакой корысти. Мне вообще ничего этого категорически не надо.…

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

  • 6 comments