Мне друзья нередко указывают, и порой, согласен, не без оснований, что некоторые мои принципы и понятия, навсегда усвоенные еще с глубокой юности, проведенной среди не самых толерантных представителей населения Колымы и Чукотки, не всегда применимы в нынешней жизни и стоит почаще держать их при себе. В принципе, согласен, но далек от идеала, потому не всегда могу ему соответствовать. Вот и сейчас.
Случайно на сайте Эха наткнулся на блог «Мити Алешковского, фотографа», как он там себя именует (aleshru). Никогда не читаю подписи под фотографиями, особенно, когда они принадлежат самим фотогрфам, но тут, почему-то изменил своей привычке. И получил как грязной тряпкой по лицу. Особенно резким это ощущение оказалось после чтения следующего, заключительного абзаца:
«А уже вечером выпустят из тюрьмы, практически с галер, узника совести Бориса Немцова который отсидел свои политические 15 лет суток. И хоть я к Немцову с уважением отношусь, но отчетливо понимаю, что если бы он захотел, то не нарывался бы на Милицию и на задержание. Хотя есть у меня подозрение, что и Егор Свиридов если бы хотел, не нарывался бы на кавказцев которые его убили».
Есть вещи, которые нельзя ни писать, ни говорить. В адрес убитого человека. Погибшего не на твоих глазах, а в ситуации, о которой ты слышал от третьих, если не сотых лиц. Тем более, чужого тебе человека, когда слова не оправданы большой личной болью и не вызваны запредельным эмоциональным стрессом.
Есть вещи, которые нельзя говорить человеку, который даже один час провел в заключении, если, опять же, ты не был очевидцем его преступления и от него не пострадал ты сам и твои близкие.
Ты сам можешь нарываться, или не нарываться, можешь фотографировать происходящее в публичных местах или зарабатывать деньги на съемках корпоративов, высказывать любое мнение, стоять в пикетах или пить в это время водку. Но и «отчетливо понимать» что либо в поведении заключенного и «иметь подозрение» в отношении поведения убитого – это нельзя совсем. Даже мои, вторичные, рассуждения на эту тему имеют оттенок бестактности, потому делаю их предельно краткими.
Я никогда в данном контексте не посмел бы упомянуть имя Юза Алешковского. Но сам Дмитрий в своем блоге пишет, что он его родственник. А значит, у меня есть право в свою очередь, тоже «высказать подозрение», что сам Иосиф Ефимович, хоть человек и очень пожилой, и живущий нынче далеко, исходя из того, что я знаю о нем, более чем неодобрительно отнесся бы к написанному своим дальним родственником, если бы ему на глаза попался замечательный текст Дмитрия Петровича.
