Это когда на столе стоит миска с разварной, открывшейся всем существом своим навстречу стекающему на неё сверху доброму куску свежего настоящего вологодского масла, почти молодой картошкой, а всё это присыпано ещё и щедрым слоем свежего укропа.
Рядом лежат несколько перьев зеленого лука, десяток заранее располовиненых редисок, разрезанный вдоль и старательно натертый солью небольшой свежий пупырчатый огурец, блюдечко с хрустящей капустой «Провансаль», среди которой посверкивают наглые клюквины.
А чуть поодаль длинная такая, специализированная подзабытая посудина для селедки, которая, естественно не расфилееной куплена, но собственноручно почищена со скрупулёзнейшим удалением косточек до мельчайшей, и вдоль лежит молока, прикрытая несколькими колечками лука репчатого, слегка розоватого…
Серебряная прадедова рюмка налита из графина злодейкой на старых сухих мандариновых корках.
А ты пришел из бани, сидишь с прикушенной нижней губой, и пить совершенно не хочется.
И не хочется, и не будешь.
