Да, поймите вы, и поверьте, пожалуйста, ну, я, правда, к вам со всей душой!

Чего, у меня корысть какая, хоть материальная, хоть моральная? Исключительно от нежных чувств и добрых побуждений. Просто очень хороший человек с некоторым избытком свободного времени. Такое предельно мягкое, чти пушистое существо. Сейчас спою.

Но даже лучше чем к большинству из вас, я отношусь к Павлу Лобкову. Это просто чудо в перьях. Обожаю смотреть его передачи про всякое разное, относящееся к биологи, тычинки там, пестики, кто от кого произошел как умереть здоровым и прочие подобные увлекательные сюжеты, излагает он бесподобно, иногда несколько минут за завтраком послушаешь, на весь день хорошее настроение, улыбка с лица не сзодит при малейшем воспоминании.

И вот сегодня он беседовал с некой почти столь же занимательной дамой относительно каких-то новых веяний в области международного терроризма, маскирующегося под борьбу с курением. Уже хотел переключиться, так и не дождавшись чего веселого, почти был разочарован, но тут услышал следующее и оказался вознагражден за терпение.

«Мой отец, - поделился сорокавосьмилетний Павел Альбертович, - получал зарплату сто восемьдесят рублей, а сигареты стоили семьдесят копеек, я вот сейчас поделил на бумажке, и у меня получилось, что он мог купить в месяц столько-то пачек. А я получаю столько-то, сигареты в среднем стоят столько-то, выходит, я могу купить вдвое больше сигарет. И, исходя из этого…»

И дальше ученый журналист продолжил «исходить» и выстроил на основании своих выводов довольно умную и стройную теорию, относящуюся к экономическим методам внедрения в массы здорового образа жизни, а его собеседница с чем-то согласилась, что-то возразила, какое-то идеи его принялась развивать, короче беседа протекала весьма плодотворно, убедительно и долго.

Вот только один нюанс. Когда папа Лобков получал зарплату сто восемьдесят, основная часть населения СССР курила или папиросы «Север» и «Беломор» по, соответственно, четырнадцать и двадцать две копейки, сигареты типа «Примы», «Дымка» или, на крайняк, болгарского «Солнышка», самые дорогие из которых стоили шестнадцать, а обеспеченные горожане предпочитали «Яву» в мягкой пачке за тридцать или ту же «Яву» в твердой, как и «Столичные» за сорок копеек. То есть, возможно, какая-то изощренная экзотика где-то и существовала, но я, куривший постоянно по всей стране при советской власти уже больше двадцати лет, не только с ней никогда не сталкивался, но и не слышал о сигаретах за семьдесят копеек.

Всё остальное в беседе было, скорее всего, совершенно верно, логично и убедительно.

Вам это ничего не напоминает? А так, поверьте, я со всей душой и с огромным удовольствием продолжу участие в любом диспуте с самым умным и заинтересованным видом.