Васильев Александр Юрьевич

Среди людей, хоть немного интересующихся римской историей, имя Марка Анния Вера, более известного как Марк Аврелий, не только хорошо известно, но я бы даже сказал популярно. Я не стану говорить о нем подробнее, существует огромное количество самого разного уровня литературы, и каждый легко может ознакомиться самостоятельно. Потому отмечу лишь несколько моментов.
( Collapse )

«И хочу завершить своё выступление словами настоящего патриота Ивана Александровича Ильина». (Из речи В.В. Путина).

Вот только не подумайте, что я собираюсь выпендриваться и изображать из себя великого специалиста в вопросах философии вообще и русской зарубежной философии прошлого века, в частности. Познания мои предельно поверхностны и крайне плохо систематизированы. К тому же, я не получил в этой области фундаментального образования и являюсь тут стандартным дилетантом-самоучкой, получавшим всегда информацию исключительно непосредственно из источников. То есть из текстов самих философов, а не из комментариев или лекций о них.

Потому, естественно, далеко не все работы мне читать легко. И столь же далеко не всё становится понятно даже после десятого самого внимательного прочтения. Не говоря даже об особо изощренной зауми экзотических постмодернистов экзистенциалистского толка, для меня даже такая классика, как, например, Кант или Гегель вовсе не являются давно освоенным букварем.

При этом, конечно, есть мыслители с большим или меньшим талантом излагать свои идеи в доступном для среднего ума виде. Причем это отнюдь не всегда коррелирует с глубиной и мощью их философской мысли как таковой. То есть, сложно, это отнюдь автоматически не значит верно и умно, но совсем не значит и обратного. То же и о простом и доходчивом.

Так вот, к философам, которые одновременно были и тонкими, блестящими стилистами, одновременно умея писать и достаточно внятно, и при этом не жертвуя сутью идей, несомненно относится Иван Александрович Ильин. Для того, чтобы понимать им сказанное, вовсе не обязательно оканчивать спецкурс в Оксфорде или даже МГУ. Да, возможно, с первого раза не каждый не очень подготовленный читатель в полном объеме поймет все мысли философа. Но при этом поймет достаточно, чтобы решить, согласен он или нет и стоит ли продолжать разбираться подробнее.

Я всё это, собственно, к тому, что, если вы не читали Ивана Ильина, то можете сделать это без особого опасения сломать себе голову. Не стану давать рекомендаций, дабы не противоречить собственному смирению, только единственный чисто практический бытовой совет. Не покушайтесь сразу на большие серьезные монографии. Начните хотя бы с двух-трех наиболее известных его статей тридцатых годов.

И, быть может, вам довольно быстро станет понятно, опираясь на какую интеллектуальную и духовную основу Владимир Владимирович ведет свой великий титанический бой с мировым фашизмом.

Прежде всего, это не приглашение к дискуссии, а высказывание сугубо личного и субъективного мнения, не претендующего ни в коем случае хоть на какую-то ученость или научность. Чисто бытовой кухонный треп.

В России нет собственной единой, но эволюционировавшей и эволюционирующей системы классической философии.

Некоторые считают, что причина просто в отсутствии в нашем языке артиклей и определенных достаточно структурированных грамматических, в основном глагольных, форм, что не позволяет в необходимой степени на массовом инструментальном уровне отделять абстрактное от конкретного и правильно выстраивать некоторые логические связи.

Некоторые считают, что причина чисто историко-культурная и, если на Западе философия в основном зарождалась в богословии через таких людей, как Спиноза, Лютер или Кальвин, то в России волею судеб таковая функция оказалась возложена на писателей, откуда появились, скажем, понятия типа «философия Достоевского» или «философия Толстого», при том, что, со всем почтением и признанием величия, нет «философии Шекспира» или Рабле.

Имеется и ещё великое множество мнений. Но я своего убого убогого дилетантского высказывать не стану, а ограничусь лишь относительной и весьма неточной, однако вполне наглядной аналогией.

Сейчас забудем даже всякие там древние греции с римами и не станем придираться к датам и именам, они сути не меняют. Не считая веселого и милого пряника мифических Бармы и Постника, основные строения московского кремля были построены итальянцами не по глупому антипатриотичному капризу царей. Русские архитекторы и инженеры пробовали, но у них не получалось. Элементарно не умели строить каменные сооружения соответствующей сложности и масштабов. Архитектурной традиции и культуры не было. И ничего соотносимого с Шамбором или собором святого Павла у нас просто не могло осуществится. Значит ли это, что нет ничего красивого и умного? Отнюдь. Посмотрите Малые Карелы. Посмотрите храм на Нерли. Прежде всего посмотрите изумительную монастырскую систему на Соловках. Много чего есть великолепного. Но это никак не отменяет мню сказанного. Что Шамбор и собор святого Павла в России построить не могли.

Много сходного, кстати, можно сказать и о живописи, и о музыке, но не станем сейчас распыляться и вернемся к русской философии. Её не было и, подозреваю, нет. Что вовсе не говорит о том, что в России не было Соловьева, Флоренского, Бердяева или Федорова.

Но, если не вдаваться в излишние мудрствования, одним из первых, а с моей точки зрения и вовсе первым русским мыслителем, которого можно назвать истинным философом, был Петр Яковлевич Чаадаев. Я, естественно, не стану сейчас и здесь писать о его работах, тема слишком сложная и обширная, для другого места и времени. Однако в любом случае уровень личности и мышления этого человека чрезвычайный и выдающийся.

Некоторые считали и до сих пор считают его сумасшедшим, некоторые гением, я скорее склоняюсь к мнению, что он был, несомненно, гением и да, наверное, сумасшедшим, но не сильно более, чем практически все остальные гении. По-моему, это Мандельштам сравнил след, оставленный Чаадаевым в русской культуре с линией, проведенной алмазом по стеклу. Какое уж там стекло, это другой вопрос, но в моем представлении алмаз был действительно уникальный, а след оставлен на века, если не навсегда.

А есть ещё такой выдающийся мыслитель современности Александр Евсеевич Хинштейн. Он кроме того ещё крупный политик, законодатель и государственный деятель. И вот он недавно в каком- то публичном разговоре та, через губу, довольно пренебрежительно отозвался о «чаадаевщине». Пояснив, что был когда-то такой как бы публицист, который ввел моду на отрицание великой роли России в мировой культуре и вообще на всё антирусское.

Нет, нет, я вас умоляю, и мысли нет с чем-то спорить. Просто хочется зафиксировать. Была очень мрачная, сложная и противоречивая эпоха заблуждающегося антирусского путаника и практически клеветника Петра Чаадаева, офицера Ахтырского гусарского полка, прошедшего под пулями все великие сражения той войны, через Бородино до Парижа и написавшего «Философические письма». И есть блестящая и славная эпоха великого русского патриота Александра Хинштейна. Тоже с кем-то постоянно воюющего и что-то пишущего.

Ну, я не знаю… Мне достаточно.

Есть темы, на которые бессмысленно не то, что дискутировать, а и вовсе вступать в какой-то диалог. Нелепо и тупо до пошлости. Однако именно эти темы нередко как раз и есть самые основные и принципиальные. Вот такая неудача. Достаточно безвыходная, остается только смириться.

И это относится не только к каким-то глобальным вопросам, типа религии или любви, но и порой к чему-то вроде очень простому и практическому. Тут недавно один читатель посетовал, что не может со мной толком поспорить по поводу моего утверждения, что для установки окон в каркасных домах требуется несколько меньше искусства, чем для такого рода работы в домах бревенчатых или брусовых. Честно говоря, мне и самому жаль, был бы лет на двадцать помоложе, посвятил бы с удовольствием этой проблеме вечерок под литр водки. Естественно, ни к каким выводам мы бы не пришли, но, возможно, узнали бы друг от друга какие-то любопытные профессиональные нюансы. Но сам по себе спор во всяком случае мало продуктивен, я просто не люблю каркасные дома и строить их не собираюсь.

Или вот совсем из другой оперы. Четыре года назад, когда только планировалось строительство Керченского моста, я прочел где-то, что это сооружении по предварительным подсчетам обойдется 150-200 миллиардов рублей. И возможно не слишком остроумно, но именно пошутил, что как профессиональный строитель могу заверить, это «обойдется России в Россию. Целиком. Без сдачи». И какой-то читатель сейчас, видимо, совершенно случайно наткнулся на ту старую запись, после чего счел своим долгом прокомментировать, что сегодня мои прогнозы выглядят особенно смешно, и это дает основания сильно сомневаться в моем профессионализме.

Имеет ли хоть какой-то смысл, не только мне, но вообще, в принципе обсуждать эту тему? Абсолютный бред и безнадежность. Мы существуем настолько в разных мирах, что нет даже теоретических точек соприкосновения. Это как мои кулинарные рецепты для существ кремниевой формы жизни.

Но, конечно, все эти бытовые мелочи меркнут, когда у кого-то возникает мистическое и рационально никак не объяснимое желание поговорить о предметах типа философии. Тема бесконечно, но изначально просто чисто технически невозможно определиться по самым базовым понятия, вроде того, а что это вообще такое. Великий инструмент познания мира или пустая трепотня хитрожопых лентяев, неспособных к иным видам действительно продуктивной деятельности? При этом в философии понимает каждый, лучше, чем в футболе и педагогике, а самым крупным философом человечества искренне считает исключительно себя. И, если уже совершенно серьезно, без малейшего даже оттенка балагана, то такого рода позиция не столь уж и глупа. В ней много больше внутреннего смысла, чем в подавляющем большинстве самых сложных и изощренных философских систем.

Однако отбросим пустое и попробуем на нашем нижайшем примитивном уровне, нет, не разобраться в чем-то, это совсем уже злостный идиотизм, а хоть выразить собственное частное отношения пусть только к словам, когда нет возможности к сущностям и смыслам. Я тут недавно услышал стандартную формулировку, которая, собственно и послужила поводом для данной реплики. «Великий философ Хайдеггер».

Не имея никакой возможности даже приблизительно и при этом однозначно сформулировать, что такое философия, мы тем более совершенно не имеем общего и единодушного представления, кто такой философ. Но если не мудрствовать лукаво, то в каждом самом незатейливом существе вроде меня существует определенный образ на самом низовом житейском уровне. Философ, это такой человек, который думает о каких-то базовых, фундаментальных проблемах миросуществования и пытается в них разобраться. Типа, кто такой человек и что такое человечество, куда и с какой целью всё это движется, имеется ли таковая цель, что есть добро и зло и, опять же, существуют ли они, ну, и тому подобная пустая дребень. Думает, думает, строит какие-то мыслительные конструкции, анализирует, систематизирует, обобщает, ещё всячески выпендривается и в конце концов приходит к каким-то выводам. С ними можно соглашаться или нет, подавляющее большинство обычных людей вовсе в них ничего не понимает, да что там понимать, и прочесть-то толком не может. Но какая-то часть особо высоколобых и сумевших разными иногда довольно экзотическими способами приобрести авторитет потом доносят до публики свое просвещенное мнение. Мол, этот философ хороший, этот так себе, тот любопытный, а вот несколько великих. Обоснования мнений широким народным массам тоже обычно по сути и смыслу недоступны, остается или доверять, или безнадежно махнуть рукой, что на самом деле самое мудрое, но зачастую мешает отсутствие истинного смирения.

Я биографию и уж особенно философию Мартина Хайдеггера пересказывать не буду. Хотя бы в этом проявлю уважение к читателям. Но только для того, чтобы стало понятно, о чем я вообще говорю, упомяну несколько фактов. В двадцать восьмом году уже вполне состоявшийся, известный и большинством профессионального сообщества признаваемый очень перспективным почти уже сорокалетний философ занимает место отправленного в отставку Эдмунда Гуссерля во главе соответствующей кафедры Фрайбургского университета. В апреле тридцать третьего, после прихода к власти нацистов, становится ректором этого учебного заведения. А через месяц вступает в НСДАП. Начинает заниматься активной политической деятельностью, произносит речи, пишет статьи, ведет общественную работу, короче, весьма эффективный и настойчивый проводник гитлеровской идеологии в жизнь. В партии остается до конца её существования, на похороны своего учителя Гуссерля в тридцать восьмом, естественно, не приходит, поскольку тот еврей, а с ними у Хайдеггера строго, и вообще, Мартин не сильно отклоняется от основной нацистской линии, «истинный ариец, характер — нордический, выдержанный, с товарищами по работе поддерживает хорошие отношения, безукоризненно выполняет служебный долг, беспощаден к врагам Рейха, в связях, порочащих его, не замечен».

Я, собственно, не против, и претензий лично к философу у меня никаких. Он после войны, оказавшись во французском оккупационном секторе, прошел формальную процедуру «денацификации» и было даже официальное судебное решение, что Хайдеггер был не просто каким-то «ослепленным», «обманутым» и «запутавшимся», а вполне себе сознательным и деятельным сторонником гитлеровского режима, за что получил страшное наказание, запрет на преподавательскую работу аж до пятьдесят первого года. И не мне, человеку из страны с собственной трагической и не менее сложной судьбой, в которой не то, что «декоммунизации», но даже и «десталинизации» толком не было осуществлено, сетовать на то, что с самим Хайдеггером поступили слишком мягко. У меня в семидесятых в институте прекрасно преподавали профессора, сделавшие свою научную карьеру на «Уничтожить классового врага!» и не имевшие по этому поводу за жизнь вообще никаких неприятностей. Я никого не пытаюсь натравить на Хайдеггера даже задним числом. Дело совсем в другом.

Ко всем прочим своим огромным достоинствам я ещё и абсолютно лишен мании величия. Потому прекрасно понимаю, насколько нелепыми выглядят мои попытки сунуться в калашный ряд со своим свиным рылом. И бесчисленное множество крупнейших изысканнеших специалистов, тончайших профессиональных философов походя, через губу с высокомерным презрением объяснят мне мою мелочную тупость. Что Хайдеггер отнюдь не сводится к нацизму, что высоты его интеллектуализма мне, как и подавляющему большинству быдла, просто недоступны, и какое он гигантское фундаментальное влияние оказал на всю философию двадцатого века, и ещё какое угодно количество самых убедительных аргументов.

А даже те, кто не столь высокомерен и снизойдет на мой пошлый уровень со своих сияющих горних вершин духа и мысли заметят, что я сам неоднократно говорил о величии и своей любви к Вагнеру, вне зависимости от его мировоззрения, и вот совсем уже конкретный пример, не стану же отрицать, что штурмбанфюрер СС Вернер фон Браун является великим и гениальным конструктором.

Нет, я вас умоляю, и не собираюсь спорить с первыми на их поле. Сам никогда философом не был и малейших претензий дискутировать на высокие темы не имею. Верю вам целиком и полностью, что вы лучше понимаете и относительно того, что к чему сводится, а что нет, и кто на что и кого оказал в какой степени. Я как раз только и пытаюсь высказать реакцию с пониманием стандартного свиного рыла, не способного подняться до ваших высот. Вот и по поводу вторых, то есть относительно, например, Вагнера, я же не пытаюсь что-либо прояснять или интерпретировать в его идеологических или морально-этических высказываниях. Хотя, между прочим, сам он категорически настаивал, что к его творчеству нельзя подходить как к работе других композиторов, что оно неотделимо от его взглядов и жизненной позиции. Но мне на это глубоко наплевать. Он для меня производил не эти взгляды и не эту позицию, а писал музыку, от которой я получаю наслаждение.

А Вернер фон Браун не занимался как основным своим делом строительством, организацией и функционированием структуры СС, а делал ракеты, которые летали в принципе, в том числе и в космос. У меня есть даже серьезные подозрения, что он был вообще единственным человеком, чьи ракеты летали, а всё остальное в той или иной степени у него украдено. Но это совсем другая тема. А если бы в результате всей своей великой гениальной конструкторской деятельности он произвел ракету, которая в результате, подпрыгнув, шлепнулась бы на Берлин или ещё куда со всей дури, а в космос так и не полетела, то тогда вряд ли кто-нибудь с пеной у рта стал доказывать, что деятельность этого гения нельзя сводить к такому единичному факту, и вообще он оказал слишком большое влияние на всё ракетостроение двадцатого века.

А продуктом деятельности Хайдеггера была не музыка или ракеты. А осмысление бытия в самом широком смысле, что он сам постоянно подчеркивал. И вот, если в результате этого осмысления он издает приказ по вверенному ему университету, что все преподаватели и студенты в определенных ситуациях должны вскакивать и кричать: «Хайль Гитлер!», то меня начинают обуревать сомнения в качестве результатов его деятельности и в величии и гениальность творца данного продукта.

Ещё раз, совсем уж примитивно. Ели бы Хайдеггер выпиливал лобзиком какие-нибудь совершенно уж уникальные произведения, то его нацистские взгляды никак не помешали бы мне считать его великим выпиливателем. Но он ведь не выпиливал.

Извините, если несколько путано получилось. Но это ведь Хайдеггер у вас великий философ. Я – нет.